Спаси моего сына. Алиса Ковалевская
встала с качелей. Вдали шумел фонтанчик, ветерок приносил запах роз и воспоминания.
– Она просто девочка.
– Тоже верно. Тогда расскажи про Игната. Как у вас сегодня прошло?
– Почему бы тебе не спросить у него? – повернулась через плечо.
– Я спрашиваю у тебя.
Я смерила Захара взглядом, совершенно не понимая, что ему нужно.
– Он похож на тебя. Не сомневаюсь, что тебе удастся вырастить из него такого же самоуверенного мерзавца, как ты сам. Если бы я была его матерью, как следует бы занялась воспитанием. Но чего у него не отнять, так это мужества. Поздравляю, Захар. Кем бы ни была его мать, она родила тебе отличного наследника.
– Н-да.
Он подошёл. Положил ладонь мне на спину.
– Н-да, – повторил, обрисовывая позвонки между лопаток. – Отличного. Я дорого за это заплатил, но оно того стоило.
Глава 4
– Мам, мне скучно, – заявила Инга.
С самого утра она ходила за мной хвостом, не зная, чем себя занять.
– У тебя есть котёнок, полная комната игрушек. Вон, иди с Игнатом поиграй.
Дочь тяжело вздохнула. Прошло три дня, как мы приехали, и первый восторг утих. В Ессентуках она ходила в сад вместе с другими детьми, иногда я брала её на работу, здесь же ей приходилось находить себе развлечения самой.
– Игнат – зазнайка.
– Не замечала.
– Он ничего не хочет. А когда я попросила его показать мне комнату, он закрыл дверь. Вот. Я не хочу с ним играть. Ты обещала, что мы поедем гулять на Красную площадь. Маам, – она потянула меня за подол. – Мы тут уже долго, а площадь ты мне не показала. Она правда красная?
– Нет, – улыбнулась я. – Красная она потому, что красивая. Это так раньше говорили. Слышала, как в сказках? Красна девица?
Дочь важно кивнула.
– Вот. Красна девица значит, что девица красивая. И с площадью так же.
– Но площадь же не девица.
– Всё равно красивая.
Я взяла дочь за руку и повела на улицу. Всё равно хотела прогуляться. Дома весь день у меня был расписан от и до, здесь же единственным моим пациентом оказался Игнат. Два дня Захар уезжал рано утром и возвращался, когда я уже лежала в постели. Я слышала, как шуршат колёса машины, видела в окне отблески фар, но с Захаром не встречалась. Зато сегодня он, судя по суете горничной, решил остаться дома.
Выйдя на дорожку, я убедилась в этом. Его внедорожник стоял в тени под тентом, а горничная натирала стёкла.
Игнат сидел на разложенном одеяле и играл сам с собой в машинки.
– Иди, – подтолкнула я к нему дочь. – Не такой уж он и зазнайка, не придумывай. Просто он тебя плохо знает.
– Ну и что! Я его тоже плохо знаю.
– Ну ты же у меня воспитанная девочка. Ты бы не стала закрывать у него перед носом дверь.
Она подумала и утвердительно кивнула. Я опять улыбнулась и провела по рисунку на майке пальцами. Уже сейчас дочь была очень красивая: тёмные волосы, тёмно-серые, как у отца, глаза. Когда она расстраивалась, они становились светлее, когда сердилась – темнели и превращались