Ненавижу любить тебя. Алиса Ковалевская
стал тем, кем стал. Так что многим я был обязан Сан Санычу.
Тренировка началась по расписанию. Я тоже вышел на лёд, на сей раз – чтобы провести незапланированный мастер класс.
– Твой, – кивнул тренер на борт после того, как я поправил одного из пацанят.
Катался тот хорошо, но уверенности в себе ему не хватало. Оно и не удивительно: в росте он значительно опередил своих товарищей, но остался при этом щуплым. Ничего, парень, когда-то я тоже прошёл через это. Но где теперь я, а где остальные.
– Газетчики, чтоб их, – выругался я себе под нос и подъехал к бортику, чтобы выключить телефон. Но в этот момент тот снова зазвонил. Да что за херня?!
Вместо привычной мелодии мобильный надрывался голосом попсовой певички. Оля, будь она неладна! И что за дурацкая привычка?! Говорил же ей, чтобы не брала мой мобильный. И уж тем более ничего не меняла. Но нет!
– И что ты можешь сказать в своё оправдание? – Сам не понял, но почему-то её звонок вызвал улыбку. Несмотря на выкидоны, я рад был звонку невесты.
Олька сразу поняла, о чём я. Поняла она, и что я не злюсь.
– Что очень соскучилась. Ты на катке?
– Да.
– Я тут близко. Буду через пять минут. И не говори, что так сильно занят, что не можешь оторваться.
Такого я и не сказал. Если красивая баба, да ещё и невеста, готова сама приехать, нужно быть маразматиком, чтобы послать её.
***
Конечно, в пять минут Олька не вписалась. Да я и не рассчитывал. Накинул ещё столько же и оказался прав. Когда она появилась на катке, Сан Саныч приосанился. Ещё бы. И не сказать, что Оля была суперкрасоткой, но цепляла не по-детски. Не просто так я решил жениться на ней. Невысокая миниатюрная блондинка с яркими серыми глазами, она была действительно хороша.
– Привет! – Оля подошла и, приподнявшись на носочки, чмокнула меня в губы.
Я приобнял её за талию.
– Где была?
– Да так… С менеджером встречалась, – ответила она словно нехотя и посмотрела на каток.
По льду рассекали дети. Две девчонки и несколько парней. Удивительное рядом: обычно все было наоборот. Но Сан Саныч отсекал посредственность с ходу. У старого чёрта была чуйка на ребят, способных двигаться дальше.
На бортике лежала раскрытая коробка конфет. Запрещёнка, конечно, но Сан Саныч иногда позволял нам лишнее. Каждый из группы получил по конфете. Оля тоже взяла одну. Пока она мусолила её, я наблюдал за ребятами.
– Наши с тобой дети тоже будут кататься, – сказал, чётко понимая, что так оно и будет.
Некоторые фигуристы были категорически против того, чтобы дети шли по их стопам: бесконечные травмы, разрывы связок, синяки. Но блядь! Всё это стоило того. И, глядя на двух хрупких девочек, чьи коньки оставляли след на льду, я готов был до хрипа повторять: это того стоит.
– Рано об этом, Кирилл, – отозвалась Оля.
Я посмотрел на неё. Она тоже повернулась ко мне. Только что настроение было отличным, но, посмотрев в её глаза, я напрягся. Да и Олька стала не такой,