Распятие для генерала. Ульяна Соболева
а на самом деле прозвучало, как тихий хриплый шепот. Я не хотела снова окунаться в те кошмары. Мне было страшно… Я хотела проснуться. Чувство реальности оглушало своей остротой и пугало до истерики. – Нет! Уходи! Просто уходи!
Я снова дернула руки, чувствуя, как подгибаются колени.
– Смотри мне в глаза! – в голосе металлические нотки, заставляющие беспрекословно подчиняться. Пытаюсь разорвать зрительный контакт, дрожа всем телом, но он уже завладел моим взглядом и держит
Его взгляд снова меняется, заставляя меня начать дрожать. И это другая дрожь… совсем другая. Он больше не держит меня за руки, но я знаю, что следы останутся на запястьях… Нет… теперь его пальцы гладят мое плечо, спускаясь ниже к груди, все откровеннее, сильно сжимая, заставляя сердце биться ему в ладонь, как пойманной в тиски птице, и мне нечем дышать, я обездвижена под этим взглядом. Владимир управляет мной, как марионеткой.
Вся в его власти. Я хочу сопротивляться, но он подавляет мою волю. Подавляет с такой силой, что у меня кружится голова, и каждое касание заставляет дышать все чаще… с ужасом осознавая, что я возбуждена. До предела. До тонкой звенящей струны, готовой порваться в любую секунду. От дикого желания закричать "нет" сводит скулы, но я не могу даже моргнуть… и чувствую, как тело живет отдельной жизнью… оно подчиняется ласке… как руке хозяина. Оно помнит эту ласку. Оно взбудоражено узнаванием, и я словно без кожи совсем, Владимир касается не только сердца, но и души. Возбуждает ее умелыми пальцами, гладит, заставляя трястись от ужаса и от вожделения.
– Ты видишь это, малыш? Ты чувствуешь?
– Да…чувствую…отпусти…– очень тихо, но он меня слышит, потому что радужка его глаз темнеет.
Нет. Ты его не знаешь… а если и знаешь, то совсем другим. От этого внутреннего голоса пульсировало в висках. Чувствую, как его ладонь касается моей ноги, поднимается выше, под подол платья, накрывая горящую плоть, и с груди вырывается стон.
– Больше никогда не отпущу. Скажи, Мила… Просто скажи это…
Сердце стучит все сильнее. Мне страшно, и в тот же момент яркой вспышкой дикая радость. Словно часть меня не принадлежит мне совсем, и он, как умелый музыкант, извлекает те звуки-эмоции, которые хочет получить… те самые аккорды, о существовании которых я и не подозревала. Где страх смешался с самым острым эротическим возбуждением. Контраст на контрасте. Владимир резко подался вперед и впился в мой рот губами, а я полетала в пропасть, быстро, до дикого головокружения, до полной потери контроля.
Я писала об этом тысячи раз. О том, как он целует других женщин. Я представляла себе, как это может быть, чувствовать его губы на своих губах, но я даже на сотую долю не приблизилась по своим ощущениям к настоящему поцелую. Все. Не могу больше. Не могу. Нет меня. Ничего нет. Силы воли нет. Я целовала его теперь уже сама, исступленно, с диким голодом, с надрывом, позволяя сминать мои губы, терзать их, отвечая ему со всей силой накопившегося желания именно по его губам. По этой невыносимой идеальной развратной похоти, замешанной на диких