Верь мне. Елена Тодорова
Это весомый аргумент.
– Доброй ночи, София, – вырывает меня из тяжелых дум голос Полторацкого.
С удивлением обнаруживаю себя у дверей номера.
– Доброй ночи, Тимофей Илларионович, – выдыхаю со слабой улыбкой.
Прикладываю ключ-карту, три шага, скрежет замков, и я, наконец, остаюсь одна. Могу позволить себе не только расслабиться, но и… горько расплакаться.
Ненавижу его! Ненавижу!!!
Тело пробивает озноб. Обхватываю себя руками, но трясет меня тотально. Кажется, душа из тела выходит.
А он… Этот дьявол Саша Георгиев еще и присылает мне сообщение.
4
Как можно быть одновременно в двух состояниях:
счастливом и несчастливом?
© Соня Богданова
Александр Георгиев: Ты счастлива?
Этот вопрос вызывает у меня глубочайший шок.
Учитывая то, как мы расстались, и с какой ненавистью Саша смотрел на меня сегодня, поражает, что его интересует мое эмоциональное состояние.
Какая ему лично разница, что я чувствую и как я живу?
Едва выхожу из ступора, отчего-то еще сильнее расстраиваюсь. А потом ожидаемо злюсь.
Какого черта он вздумал лезть ко мне с такими вопросами?!
Соня Солнышко: Ты нарушаешь соглашение.
Ему я, конечно, не собираюсь показывать, что меня задело это наглое вмешательство. Сухо указываю на нашу договоренность, одним из пунктов которой было не писать друг другу сообщений.
Александр Георгиев: Просто ответь на вопрос. И я отъебусь.
Меня едва на месте не подбрасывает, такую волну эмоций этот мат подрывает внутри. И дело, увы, не в злости. Просто… Это сообщение характерное. Из моего прошлого. В этом весь Георгиев. Одно слово, и текст оживает. Он заставляет меня чувствовать себя на расстоянии! Вынуждает вспоминать все то, что было у нас когда-то. Необъяснимая реакция! Возможно, даже неадекватная. Но я не могу ее побороть. Меня начинает раздирать противоборствующими эмоциями. Из-за этого дрожь усиливается, и становится физически дискомфортно. Уже знаю, что ни горячий душ, ни два одеяла не помогут с этим состоянием справиться. Долго придется плакать. Оказывается, без чертовых слез иногда невозможно преодоление.
Соня Солнышко: Да, я счастлива.
Отправляю сообщение. И собираюсь заблокировать контакт Георгиева.
Но…
Вместо этого зеркалю вопрос.
Соня Солнышко: А как ты? Счастлив сейчас?
Он прочитывает. И покидает сеть.
Вспышка в груди столь сильная, что кажется, будто реальный ядерный взрыв происходит. Оставляя пылающую воронку в месте, где должно быть сердце, огонь перебрасывается на другие участки тела. Пока внутри все выжигает, кожу, напротив, холодом бьет.
Вот зачем он спросил? Зачем вообще написал? Зачем усиливает боль, которая и без того была непереносимой?
А сам ведь… Там… С ней…
Боже… Как же это мучительно!
«Сейчас он счастлив с Владой…»
Какого черта тогда лезет ко