Яма. Елена Тодорова
поднялся. Небрежно выбросил в урну выкуренную практически до фильтра сигарету и, повернув бейсболку козырьком назад, уставился на нее в упор.
У Ники внутри все нервные окончания затрещали, а он все смотрел, и смотрел, изучая ее без всякого выражения. Пришлось самой взгляд отвести, ибо стало невыносимо выдерживать этот контакт.
– Что ты хотел, Сережа? – проговорила на выдохе максимально ровно, имитируя инфантильную героиню затрапезного мелодраматического сериала, который смотрела летом с бабушкой.
Для верности в конце даже вздохнула и, возвратив на него распахнутые глаза, замерла.
Градский заторможено моргнул и хмуро сдвинул брови.
«Не перестаралась ли?»
«Наверняка перестаралась…»
«Блин… Больше так не надо».
Ей нужно было оставаться спокойной. Выдержанной. Хладнокровной.
Только ничего не получалось.
В груди все кипело.
В таком случае ей бы помолчать. Дождаться ответной реакции. Понять настрой Града. Но из-за дурного волнения ничего не выходило. На языке вертелись нелепые предупреждения и угрозы.
В нервном порыве озвучила, к сожалению, самые бредовые.
– Имей в виду, у меня третий дан по дзюдо, – выговорила с паузами между словами, вроде как, неторопливо и спокойно.
Наврала, конечно. Секцию дзюдо она посетила один раз. Пару лет назад в их городок занесло неудавшегося спортсмена, женился он на местной королеве красоты – дочери главы администрации. Организовал свою секцию, видимо, рассчитывал на достойный заработок. Для привлечения народа Аркаша, так прозвали молодого тренера, заявился с официальным визитом в гимназию Доминики и пригласил всех желающих на бесплатное вводное занятие. Каким-то непонятным образом она оказалась среди взбаламученной толпы школьников. Только не прошло и десяти минут, как до Ники дошло, что делать ей в секции нечего. И вообще, как заявил физрук, из года в год снисходительно рисующий в журнале «отлично», Кузнецова и спорт – абсолютно несовместимы. Правду сказал, обижаться глупо. Для Ники уроки физкультуры – та еще каторга.
Чего не скажешь о Градском…
«Самоуверенный мускулистый кретин!»
На ее глупое предупреждение он отреагировал вопиющей мерзостью. Несколько раз оценивающе прошелся по ее фигуре. Неспешно. Нагло. Откровенно. С ног до головы.
Нику затопило смущение. Буквально бросило в жар. Горели не только лицо и шея. По ощущениям догадывалась, что красные пятна пошли по всему телу.
«Какой же он все-таки козел!»
Если у Кузнецовой в голове и вертелись еще какие-то смехотворные угрозы, вымолвить их она уже физически не смогла. У нее случился невиданный паралич.
– А ты, я смотрю, даже имя мое запомнила, – произнес Градский, и тон его показался Нике унизительно равнодушным.
Разве так разговаривают с девушкой? Пусть она и позволила себе лишнего… Ей стало чрезвычайно обидно, едва успела поджать губы, прежде чем нижняя задрожала. Покусала их изнутри,