Неполное собрание сочинений. 1979—2024. Владислав Ларин
чтобы пропустить его, но тот, кажется, не спешил. Он тоже остановился и посмотрел на Эрика так, будто прикидывал – куда бы его укусить.
– Послушай, что я хочу тебе сказать. Мы вместе пили, но это ничего не значит. Не подходи больше к этой девчонке.
Эрик внимательнее посмотрел на Толстяка и почувствовал, что продолжает держать лыжи на весу.
– Извини, не понял.
– Что ж тут непонятного. Найдутся люди – растолкуют. Это подруга моего друга. Он ненадолго уехал, но попросил присмотреть за ней.
– Тебя попросил?
– Меня.
– Присматривай. Только издали. Ты знаешь, я почему-то очень огорчаюсь, когда мне дают советы.
– Когда он вернётся, ты можешь огорчиться ещё больше.
– Нам не дано заглянуть в будущее. Никому не дано знать, что оно скрывает. Извини, меня ждут.
– Кто?
Эрик хотел пройти, но Толстяк загородил ему дорогу. Бывают же такие идиоты. Эрик оттолкнул его и быстро спустился в холл. Прошло уже больше десяти минут, но Яны там не было. Сзади загудела лестница – Толстяк сбегал по ней, на ходу снимая очки.
– Одень очки и сходи выпей. Воды из-под крана.
Но вместо того, чтобы последовать этому вполне разумному совету, Толстяк схватил Эрика за ворот куртки и рванул на себя. Это был странный приём. Ему не следовало этого делать. В руках у Эрика были лыжи и бросать их было жалко. Мало кто знает, что на них можно не только кататься. Он ударил Толстяка лыжами справа налево по руке, быстро прислонил их к стене и слегка оттолкнув противника, провёл тройной удар, которому его когда-то давно в поезде Ташкент-Москва учил сержант-десантник, возвращавшийся из Афгана. Он помнил и другие удары, показанные и отработанные за несколько дней в поезде, но старался ими не пользоваться. Хотя, всегда в таких случаях действовал неосознанно, автоматически отрабатывая полученные навыки. Сознание в драке несколько отставало от действия.
Он даже этот удар постарался провести не до конца, хотя помнил слова десантника, что в драке хороши все приёмы, главное – устоять на ногах и уцелеть. Хотя, похоже, это был не тот случай. Толстяк согнулся и присел – на мир ему смотреть больше не хотелось. Ничего удивительного. Думать надо о последствиях, когда пристаёшь к малознакомому человеку. Эрик усадил его в кресло.
– Ладно, не грусти – ты сделал всё, что мог. На тебе вины нет. Со всеми претензиями пусть обращаются ко мне. По почте.
Вообще-то, за такое могли и выгнать отсюда, но в холле никого не было, значит дело дальше не должно пойти. А где же эта девчонка? А, вот и она.
Яна спустилась в вестибюль, одетая в куртку и лыжные брюки. Каштановые волосы выбивались из-под вязаной шапочки, а на щеках были ямочки, и Эрику захотелось её поцеловать. Прямо сейчас. Он взял у неё лыжи и они вышли на тёмное крыльцо. Свободной рукой он притянул её к себе.
– Ты прелесть.
– Пойдём.
– Ты – прелесть, – сказал Эрик и поцеловал