Бабочка в стекле. Елена Левашова
забрали тело Наташи. Анна уже сталкивалась с этой жуткой процедурой, когда хоронили её папу. Она с тоской смотрела на её мертвое лицо, молча гладила холодную, серого цвета щеку и плакала, пока не пришло время закрыть крышку гроба.
Наташа… Как же так? Кто будет теперь принимать Анну такой, какая она есть на сто процентов, не желая изменить? Кто станет заставлять её любить себя, уважать, принимать свои слабости и недостатки? Кто, если не Наташа, будет учить её говорить «нет», ценя свои интересы и свободу превыше всего? Анна плакала, прижавшись к плечу оглушённого горем Бориса.
После похорон Борис пригласил друзей, родственников и коллег Наташи в кафе на поминки, которые помог организовать Юргис. Родители Бориса на время перевезли Алину к себе, чтобы дать возможность сыну восстановиться после потери жены.
Это было страшное время для всех близких Наташе людей. Она была источником житейской мудрости, данной ей от Бога, в которого искренне верила. Её доброе слово могло быть резким и отрезвляющим. Теперь без неё, как без живой воды, близкие задыхались от жажды, не в силах принять её смерть.
Глава 7
Борис утопал в своём горе долгое время. Он не желал смиряться, забывать жену и жить дальше ради дочери, не хотел отвлекаться ни на что. Борис пребывал в тоске и, как совладелец бизнеса, позволял себе не ходить на работу.
У Анны не было такой возможности: ей приходилось мило улыбаться клиентам отдела продаж, выполнять поручения, переводить дипломы и читать лекции студентам. Они с Юргисом беспокоились за состояние Бориса. Тот по-прежнему не отвечал на звонки, много пил и не хотел ни с кем разговаривать.
Михаил Александрович и Вера Петровна окружили Алину неподдельной заботой и лаской. Она была уже вполне взрослым подростком и всё понимала, с болью, юношеской обидой на судьбу, отобравшую у неё маму, пыталась справиться с горем.
В один из осенних промозглых дней, когда прошло сорок дней со дня смерти Наташи, к Анне в отдел прибежал Юргис.
‒ Ань, я переживаю за Борю, давай съездим к нему. Раньше он хоть какие-то признаки жизни подавал, писал сообщения, а со вчерашнего дня не отвечает. – В его голосе звучала неподдельная тревога.
‒ Ты не говорил об этом с Михаилом? ‒ заволновалась Анна.
‒ Нет, не хочу его беспокоить, тем более, Михаила Александровича тоже нет на работе, он взвалил на себя всё управление холдингом.
‒ Хорошо, я отпрошусь, и поедем. ‒ Анна вскочила с места.
Они молча ехали по дождливому, сонному осеннему городу, боясь своих худших ожиданий. Небритый, заросший Борис, как ни странно, открыл им дверь. Анна заметила, что в его темно-каштановых волосах заблестела седина.
‒ Раудис. Мое любимое семейство. Спасибо, что приехали, ‒ он жестом пригласил их на кухню. ‒ Ань, не пугайся, ‒ виновато произнёс Борис.
‒ Боря, я останусь и помогу тебе убраться. Юргис, ты не против? ‒ сказала Анна, ужаснувшись про себя масштабу беспорядка.
Муж одобрительно кивнул. Анна прошла в мастерскую Наташи. Борис оставил здесь