Мастер темных Арканов 2. Сергей Витальевич Карелин
признался судья. – Особенно в дуэли с Филиным. В вас многие не верили. Честно признаюсь, я и сам считал, что род Черногряжских уже не сможет подняться, но теперь вижу, что шансы у вас есть!
Не знаю, надо было реагировать на эти слова, но во время ужина я старался быть немногословным и отвечать только по делу, больше используя универсальные слова вроде «да» и «нет». К тому же, несмотря на то, что я кое-как зазубрил историю рода Черногряжских, проколоться на этот счёт мог на раз. Впрочем, на этой случай у меня имелась универсальная отмазка: забыл – и все. Амнезия, понимаешь.
Как выяснилось, Евгений Сергеевич Волконский оказался очень хорошим актером. После того как ужин подошел к концу, он пригласил меня выпить бокал коньяка и поговорить за жизнь с глазу на глаз. Понятное дело, от такого приглашения не отказываются.
– Папа, – не удержалась Варвара, подозрительно глядя на родителя, – помни о нашем разговоре!
– Конечно! – широко улыбнулся тот. – Я все прекрасно помню! Не переживай…
Мы устроились в кабинете Волконского, который располагался в другом крыле дворца. Именно дворца, потому что никак иначе его внутреннее убранство назвать язык не поворачивался. Сам кабинет был обставлен солидно. Тяжелая мебель, массивный стол, обитый зеленым сукном, такие же массивные стулья. Мы расположились за столом, хозяин кабинета извлек на белый свет квадратную темную бутылку и два бокала. Разлил ароматный коньяк и сел напротив меня.
– Давайте выпьем за встречу, Павел, – сейчас на его лице уже не было доброжелательной улыбки – передо мной сидел строгий и суровый человек. Видимо, именно так он выглядел в суде… – Попробуйте, это выдержанный коньяк. Подарок одного из моих друзей.
Я отсалютовал собеседнику и пригубил из бокала золотистую жидкость. М-да… Вот это я понимаю послевкусие… Коньяк действительно оказался превосходным.
– Вижу, вам понравилось, – удовлетворенно кивнул Волконский-старший и поставил свой бокал на стол. – А теперь давайте с вами поговорим серьезно, Павел.
– Давайте…
Вот, чую, сейчас настоящий Волконский нарисуется.
– Знаете, – взгляд моего собеседника, который тот не отрывал от меня, стал задумчивым. – Я действительно никогда не испытывал к роду Черногряжских злобы или ненависти. И тот факт, что наказание, выпавшее на его долю, было не совсем адекватным, я тоже прекрасно понимаю. Поэтому, когда клеймо изгоя было снято, я искренне порадовался за вас, – Евгений Сергеевич тяжело вздохнул, и его взгляд стал строгим. – Однако же, я вынужден вернуться к разговору о Варваре.
Судья сделал паузу, вновь разлив коньяк, и на этот раз я сделал глоток побольше. Сам же Волконский лишь немного пригубил из бокала.
– Развлекаться я своей дочери не мешаю, так как что-то запретить ей практически нереально. Но брачный союз между Вами и Варварой невозможен, – продолжил чуткий родитель. – Примите это как данность. И тут дело даже не в вас. Дело в том, что я не хочу, чтобы моей дочери мешали учиться. И если она после академии