Выход на бис. Вениамин Драч
тридцать минут Сергей пришёл домой. Мама ещё не спала, ждала его на кухне, а сестра давно смотрела сны. Сергей тихо постучал в дверь, не стал нажимать на звонок, чтобы не разбудить сестру. Мама открыла. Недовольно сказала: “Проходи”. Серёжа прошёл в коридор, опустив голову. “Мама, прости меня, просто я был дома у Оли, мы с ней алгебру делали”, – сказал он тихо-тихо, снимая обувь. “Просто надо было позвонить домой из автомата, за две копейки и сказать, когда придёшь домой!” – недовольно ответила мама.
– Мама, около их дома нет телефона-автомата, а домашнего телефона у них тоже пока нет!
– Это не оправдание, Сергей! Надо было меня заранее предупредить, а не сидеть там, “чаёвничать”.
– Мама, ну прости, просто так вот получилось. Мы с Олей делали алгебру, потом их соседка пришла и стала меня расспрашивать про концерт.
– Сергей, скажи честно, вы с Олей слушали иностранную музыку или же радио “Голос Америки?”
– Мам, ну что ты, какой “Голос Америки”? У Оли дома даже радиоприёмника такого нет. У неё только телевизор “Огонёк”, а по нему “Голос Америки” не передают!
– Ладно, Сергей. Давай, снимай рубашку, сейчас проглажу её, пока утюг горячий. А заодно и пионерский галстук. Пока я глажу, чай согрей. Бутерброд возьми на столе, с “Докторской” колбасой, мне килограмм достали, по блату…
–Спасибо, мама! Это же моя любимая колбаса! Меня композитор Раинский угощал месяц назад, когда я был у него дома. Мы с ним “Голубой вагон” разучивали, на пианино.
– Ешь, давай, "“Голубой вагон”!"
Серёжа с наслаждением принялся за бутерброд. Мама с укором, но и с любовью одновременно, смотрела на него. “Да-да, вот, все они такие, мальчишки! И что ему сказать? Вроде бы и не виноват он ни в чём. Живём в СССР, трудимся на работе, а денег не остаётся. Одна надежда на отца: через месяц приедет из командировки, может быть, денег привезёт, рублей двести. Надо будет купить Сергею кроссовки, а себе туфли импортные, югославские. “Ох, и размечталась я”, – подумала мать.
Она погладила рубашку Сергею и прошла в ванную. В ванной комнате на полу стоял тазик с замоченной в нём рубашкой Дениса, которую Сергей взялся отстирать от чая. Мама, удивлённо, подняла брови: “Серёжа, чья рубашка лежит в тазике? У тебя таких рубашек не было. И размер слишком маленький. Давай, сознавайся, кто у тебя тут раздевался и чем вы занимались?”
– Мам, мы просто пили чай. А Денис пролил всю чашку на рукав. Я ему предложил застирать рубашку в нашем тазике. Ну, вот и всё!
– А что, Денис домой голым пошёл, без рубашки? Сейчас же март, на улице минус два градуса. (Мама недовольно нахмурилась).
– Нет, мам, я ему свою рубашку дал, на один день. Она, ведь, тоже белая, а дирижёр наш на репетиции ничего не заметил. Потому, что, если бы Денис пришёл в облитой рубашке, в чае, то дирижёр бы стал его ругать. Или налысо подстриг бы его! Дирижёр сказал, что пионеры из хора для всех должны быть примером!
– Ладно, я сейчас рубашку отстираю, а утром проглажу утюгом. Тогда