Константин Великий. Равноапостольный. Андрей Кошелев

      Лициний подписал договор о перемирии, оставил во владении своего шурина две трети Империи и отбыл в Никомедию к семье. Константин стал старшим августом. Первым делом он велел иллирийским войскам вернуться в лагеря и гарнизоны, где ожидать дальнейших приказов. Иллирийцы были злы и растеряны. Их вели в бой против Константина, твердили, что он враг, а теперь отдали под его командование. Они роптали, но все же подчинились, так как не были готовы снова браться за мечи.

      Константин во главе рейнской армии направился к Сирмию. Жители с тревогой ждали прибытия своего нового повелителя. Старший август успокоил их, отправив в город гонца с распоряжением начать подготовку к празднествам. Пусть сравнительно скромным и недолгим, главное, это было знаком, что Сирмий не отдадут на разграбление рейнским легионам. Армия разбила лагерь у стен города, Константин вошел в него только с палатинской гвардией. Состоятельные жители Сирмия в течение нескольких дней щедро снабжали солдат вином, яствами и гетерами. Авл Аммиан присматривал, чтобы, пируя, легионеры не перебарщивали.

      Константин подсчитал средства в казне Сирмия, благо у Лициния не было времени их вывезти, и созвал совет.

      – Эрок, ты со своими людьми вернешься на Рейн, полевые легионы нужны сейчас здесь, поэтому вам предстоит защищать галльские провинции, – сказал император.

      – Но нас слишком мало, о Божественный, – заметил вождь алеманов. – Мы не сможем отразить серьезное вторжение.

      – Надеюсь, вам и не придется обнажать оружие. Ты, как никто другой, умеешь договариваться с племенами. Задабривай их, стравливай друг с другом, делай все, чтобы у них не возникло желания совершать набеги. В твоем распоряжении половина всех налогов, взимаемых с Белгики[2].

      – Он будет их приворовывать! – не сдержался Авл, который покинул армейский лагерь, чтобы поучаствовать в совете.

      Эрок осклабился.

      – Разумеется, – кивнул Константин. – Иначе ради чего ему усердствовать? До тех пор пока на Западе спокойствие и порядок, я готов закрыть на это глаза.

      – Твое поручение – честь для меня, о Божественный, – произнес Эрок, склонив голову, при этом на его губах играла полуулыбка.

      – Иллирийской армии придется выдать двойное жалованье, чтобы задобрить воинов, – продолжил император. – Когда все уляжется, сократим ее численность на треть. Иначе мы не сможем долго содержать рейнские и иллирийские войска. Легионерам предложим выйти в отставку или отправиться служить к Лицинию.

      – К Лицинию? – поразился Далмаций. – Зачем усиливать врага?

      – Нельзя их просто выгнать, – пояснил Константин. – Легионеры должны быть уверены, что с ними всегда поступят по справедливости. Если Лициний единственный, кому они могут служить, то пусть отправляются к нему. Лучше уж так, чем вся иллирийская армия поднимется против нас. – Немного помолчав, император добавил: – После мы перемешаем войска Рейна и Иллирии. Половину