Злой дух Ямбуя. Последний костер. Григорий Федосеев
чего ждешь? Трудный день ушел. Надо кушать, чай пить и спать, – бросает Лангара мне и подсаживается к Карарбаху.
Потом спохватывается, дает какие-то распоряжения пастушке. Та развязывает котомку старика, достает из нее свежую печенку, передает Лангаре. Старуха ест ее как лакомство, ловко отсекая кусок за куском.
– Почему не угощаешь Карарбаха? – спрашивает ее Павел.
– Он около убитого зверя хорошо ел. Разве не видишь, его глаза сытые.
– Он сильно устал.
– Потому что много жирного мяса ел. – И обращается ко мне: – Что в руках держишь?
– Видишь… кожа висит у Карарбаха на затылке, хочу забинтовать раны, но он не дает.
– Как так не дает? – И Лангара толкает старика локтем в бок.
Тот покорно смотрит на нее через плечо. Я подхожу к нему, открываю пузырек с йодом, хочу промыть ножницы и при этом заметно волнуюсь.
– Однако, ты робеешь, – говорит Лангара.
И я не успеваю возразить, как старуха встает, заносит над головой старика свой нож, которым резала печенку…
– Что ты делаешь? – кричу я в ужасе.
Но уже поздно. Лангара отбрасывает отсеченный лоскут кожи.
Я заливаю йодом затылок Карарбаха, раны на лице и перевязываю бинтом. Старик невозмутимо переносит операцию и снова принимается за чай.
Черное небо шатром накрыло стоянку. В думах стоит, не шелохнется, старый лес. И темень, черная, строгая, затаилась в перелесках. Все уснуло. Даже голодные хищники в этот глухой час ночи как бы добреют и перестают рыскать по тайге.
Лангара будто только сейчас заметила на спине старика разорванную дошку. Она приносит маленький туесок с иголками, нитками, берется за починку. Мне странно: никто не интересуется, кто содрал кожу на затылке старика и оставил следы на лице.
– Лангара, спроси Карарбаха, что с ним случилось на охоте.
– Разве не видишь, медведь мало-мало царапал. Ничего, заживет, – ответила она.
– Но ведь он мог его насмерть задрать! – воскликнул я, удивленный ее хладнокровием.
– Да не задрал! – И, повернувшись к старику, она начала жестами расспрашивать его.
Лицо Карарбаха помрачнело – неохота было ему вспоминать. Затем медленно он стал издавать какие-то гортанные звуки, подкрепляя их жестами рук.
Голос старика звучал, как бубен в дождливый день, слов почти не разобрать, он больше показывал, чем говорил. Так, вероятно, объяснялись наши далекие предки.
Но вот Карарбах смолк. И Лангара сказала мне:
– Твой кобель помог, спасибо ему, а то бы и правда потеряли старика.
Затем она скупо передала мне подробности встречи Карарбаха с медведем…
Сохатый, который утром, на наших глазах, выскочил из леса, видимо, еще накануне был или сонным схвачен медведем, или тот сумел подкрасться к нему во время кормежки. Но медведю не удалось прикончить его. Сохатый – зверь сильный и крепкий. Одним ударом ноги он убивает собаку