Печать Соломона. Рик Янси
не распространяюсь.
– И почему же? – осведомился доктор Бендерхолл.
Я немного поразмыслил.
– Вообще-то, я об этом не думаю.
Доктор сидел и молча ждал. Я сделал глубокий вдох и медленно выдохнул.
– Ну, например, клоунов боюсь, – начал я. – Но клоунов боятся почти все. Высоты боюсь. Лошадей. Грозы. Боюсь утонуть. Или сгореть заживо. Боюсь, что голову отрубят. Садовых гномов. Кариеса и воспаления десен. Насекомых боюсь. Ну, не всех. Божьи коровки очень даже ничего, да и бабочек было бы странно бояться. В основном я боюсь тех, которые кусаются и жалят, хотя от тараканов тоже не в восторге. Но их, по-моему, мало кто любит, поэтому у нас так много всяких спреев, дезинсектантов и прочего. Летучих мышей еще боюсь. Но не тех, которые фрукты едят. Я боюсь мышей-вампиров… И вообще всех животных с острыми зубами. То есть выходит, что всех, от акул до декоративных собачек. Но те, которые крупные, на первом месте. Еще уродств. Боюсь девчонок. То есть девчонки вообще в топе. Где-то сразу после грозы, но точно выше садовых гномов. Скука пугает. Понимаете, после возвращения из Англии мне так тоскливо, что хоть помирай. Если не считать случая в молле на прошлой неделе, когда я увидел человека.
Доктор пристально посмотрел на меня:
– Человека?
– Ага. Такой маленький и лысый мужчина, щекастый, как ребенок, и в темном костюме. Первый раз я заметил его в ресторанном дворике. Он сидел через два столика и пялился на меня. А когда я взглянул прямо на него, он быстро отвернулся. Потом в «Блокбастере». Я увидел его в отделе комедий, которая была через два стенда от моей.
– Ты думаешь, он следил за тобой?
– Он не был похож на любителя комедий, но по внешнему виду тоже не всегда угадаешь.
Доктор подался вперед в своем кресле и сказал:
– Хорошо. А теперь давай поговорим о том, что беспокоит тебя всерьез.
Я обдумал его предложение.
– Вообще-то, меня ничего особенно не беспокоит.
– Альфред, – произнес доктор Бендерхолл, – все, что будет сказано в этой комнате, не выйдет за ее пределы. Мне запрещено делиться с кем бы то ни было полученной от пациентов информацией.
– А что, если я расскажу вам кое-что об одном преступлении?
– Ты совершил преступление?
– Ну, думаю, что формально – да.
– Хорошо.
– Значит, если я расскажу вам об этом… Разве вы не обязаны меня сдать?
– Отношения «врач – пациент» священны, Альфред.
– Это как? Как в церкви?
– Что-то вроде того. – Доктор Бендерхолл улыбался; зубы у него были желтые, как у тех, кто много курит или налегает на кофе. – Итак, что же это за формальное преступление?
– Я кое-кого обезглавил.
– Неужели?
– И кое-кого застрелил.
– То есть застрелил и обезглавил?
– Не одного и того же человека. О, еще я угнал машину. Даже две. Полицейскую патрульную и «ягуар». И еще «ламборджини». Так что получается – три. Нет, еще был «бентли». Так что четыре. Вы точно никому не расскажете?
Доктор кивнул.
– Я