Гвианские робинзоны. Луи Буссенар
набивал рот насекомыми, словно чувствуя, что конец трапезы близок.
Казимир захохотал своим особенным раскатистым негритянским смехом, Николя вытаращил глаза, Робен не сводил глаз со сцены. Эта битва диких зверей обещала быть драматичным зрелищем. У хищника крепкие острые когти, а челюсти усажены громадными клыками. У любителя муравьев есть только когти, но какие! Это настоящие крюки по десять сантиметров в длину, столь же твердые, как лучшая закаленная сталь!
Ягуар, решив, что момент настал, снова прыгнул, ощерив огромную пасть, вытянув когти и выпрямив хвост. Он описал головокружительную параболу и обрушился… прямо на то место, где секунду назад обедал невозмутимый едок.
Муравьед, сохраняя хладнокровие, просто немного отступил в сторону и теперь находился напротив своего жестокого врага, стоя на задних лапах и подняв передние на уровень головы, в позе боксера.
Этот прием пришелся ягуару не по вкусу, он тяжело задышал и перешел на свирепый рык. Исходя из известного принципа дуэлянтов и драчунов, который заключается в том, что в драке важно нанести удар первым, он сделал быстрое обманное движение и попытался нанести удар в нижнюю часть тела муравьеда, которая выглядела наименее защищенной.
Но храбрец тут же ответил ему чудовищной оплеухой, так мастерски проведенной, что с левой стороны кошачьей морды вся шкура была содрана одним ударом. Раненый зверь издал вопль ярости и боли, хладнокровие окончательно покинуло его, он утратил всякую сдержанность. Кровь из раны ослепляла его и ручьем лилась на траву. Он очертя голову ринулся на противника, который без сопротивления повалился навзничь, подобрав голову и выставив вверх все четыре лапы.
В одно мгновение ягуар оказался в захвате, как говорят борцы. Когти муравьеда как вилки вонзились в его тело, трещавшее в мощных объятиях. Огромная кошка напрасно пыталась вырваться. Два сплетенных тела, извиваясь, покатились по земле. Трое свидетелей этой сцены уже не различали, где ягуар, а где муравьед. Бой длился еще две бесконечные минуты. Затем раздался треск ломающихся костей и предсмертный хрип. Муравьед ослабил свою хватку, но более не двигался, распростершись со сломанным позвоночником рядом с ягуаром, испускавшим дух в последних конвульсиях с распоротым брюхом.
Робен, Казимир и Николя, под впечатлением от исхода схватки, осторожно подошли к еще трепещущим телам.
– Все хорошо, что хорошо кончается, – многозначительно изрек Николя, – этот замечательный муравьед, как вы его называете, патрон, оказался здесь очень кстати. Подумайте только, что ягуару могло бы взбрести в голову наброситься на нас!
Изгнанник улыбнулся и взмахнул мачете.
– Что же, он был бы не первым, – спокойно сказал он. – А теперь у нас тут два молодца, которых неплохо бы раздеть. Из их шкур выйдет два великолепных ковра для хижины. Поспешим, иначе муравьи оставят