Разговор с Богом. Людмила Алексеевна Шукшина
любимом пне от давно спиленного дуба, что засох после удара молнии много лет назад. Перед ним была синяя искрящаяся полоска воды, за которой раскинулся на небольшом взгорке уютный деревянный монастырь, огороженный деревянной же стеной с огромным дубом посредине. Жив ещё дуб, и его переживёт. Старец чувствовал, что уход недалече. А ведь с этого дуба всё и начиналось. В его дупле поселился Герасим, пока рубил себе «келейцу малу», да и дупла не надобно было летом: крона дерева такой густоты, что не пропускала даже сильного дождя… А много ли нужно монаху-отшельнику? Днём он работал и молился, а ночью только молился, темно работать-то…Иногда забывался на короткое время, коленопреклоненно, на молитве… Такой положил себе зарок ещё в самом начале монашеской жизни – не ложиться… Так больше никогда и не лёг… Там полежим… належимся ещё…
На местном наречии дуб – болда – так и прозвали речку Болдина, а монастырь Болдиным; получается, что дубовым, усмехнулся про себя старец. А позвал его на то место колокольный звон, услышанный им в краткие минуты забытья… И пошёл, нельзя было не пойти – Бог позвал… А когда увидел поляну на берегу речки, и редкие дубы на той поляне, и среди них могучего красавца с дуплом – болду – понял: здесь жить!
Но и место было не совсем пусто! Хоть и разорена земля Смоленская после литовского нашествия, а на Дорогобужской и вовсе клочка не было битвами не засеянного: обломки мечей, кольчуги, куски литовского и русского доспеха попадались каждому косарю и пахарю, но по берегам рек испокон веков жили, крестьянствовали. Многих войны разорили и согнали с пепелищ, ватаги разбойных людей озоровали по Московской дороге и вблизи городов. Горе одинокому путнику или припозднившемуся торговцу! Чужаков боялись… А тут появился человек неизвестный, странный, то ли монах, то ли колдун, поди, разбери… Да и разбираться не хотел никто: и гнали его, и били… Сколько унижения претерпел Герасим от местных жителей, испуганных и разорённых, но никогда не роптал, только кротко сносил все ругательства над собой, да молился: «Господи, прости их и залечи обожжённые войной души…». Но тут собрался окрестный люд, избили его и, дабы не брать греха на свою душу, повели на суд наместника в Дорогобуж. Он шёл и молился… Помоги… Защити…
Наместник и разбираться не стал, велел бросить его в темницу как бродягу. Но не успели и вывести Герасима, приехал посланник московского царя, зашёл в судную избу, увидел избитого монаха, опустился перед ним на колени, попросил его благословения. Посланник же им и рассказал, что у царя и великого князя Василия Ивановича Даниил Переяславльский, великий подвижник, настоятель монастыря, монах благочестивый и учёный, крестил сына Ивана (будущего Грозного царя), а Герасим – любимый ученик Даниила – часто бывал при княжеском дворе и с самим учителем, и с разными поручениями к князю, и известен всем князьям и боярам чистой подвижнической жизнью. Тут уж наместник пал на колени перед монахом, приказал развязать, отпустить, никаких препятствий не чинить, пусть живёт, где хочет… Спасибо, защитил Господь…
Постепенно