Сотрудник иностранного отдела НКВД. Александр Горохов
Едем к басурманам. Как жить там будем. Ладно бы сами, а то и детишек с собой везем. Но младшие-то хоть с нами, а вот Машеньку в Москве оставили. Как ей будет в пансионате? Душа у меня за неё болит. Не очень-то я надеюсь на Шуру. Не очень-то она за Машенькой следить будет. Сама только замуж вышла, а по мне ещё дитя дитем.
– Не переживай, Анисья Дмитриевна, все мы правильно сделали. К чему Машеньке, нашей средненькой доченьке терять эти несколько лет. Они быстро пробегут. Приедем, а она уже три класса гимназии закончит! Присмотр и уход в пансионате хороший. Я сам все проверял и с людьми советовался, узнавал. Учителя и воспитатели люди добрые, порядочные. Будет Машеньке хорошо. Да и Шура как бы то ни было, приглядит. Они же с Машенькой подружки, Хотя Шурочка наша на восемь лет старше. А мы, Анисья Дмитриева, не печалься, ненадолго едем. – Отвечает отец. – Всего на три года. Для нас там уже дом приготовлен. Огромный сад. Склады. Человек двадцать работников наняты. Только работай! Дело мне знакомое. Видишь, надумали Морозовы расширить производство, пригласили для этого на фабрику Григория Ивановича, а он про меня вспомнил. Мысль у него не только ситцами заняться, а и шерстяными тканями. Говорил мне, что скоро много солдатского сукна понадобиться. А где шерсть брать? Вот и попросил организовать закупку в Персии.
– А на какие же ты деньги закупать-то будешь? Бесплатно никто не отдаст.
Отец перешел на шепот:
– У нас в трюме много товара ходового в тамошних местах. Во-первых, ситец наш набивной, морозовский. Там большим спросом пользуется. Во-вторых, сахар головками в непромокаемых бочках. Поди, видела, как его грузили в Коломне.
Анисья Дмитриевна кивнула, тоже шепотом ответила:
– Видела. Возле мужского монастыря Богоявленского. Долго грузили. Много. – Снова вздохнула, – Для всего этого, батюшка ты мой, охрана большая нужна. А тут только ты да я, да мы с тобой.
– Пока только команда, – кивнул отец, – а в Нижнем на борт примем пятьдесят солдат. А в Астрахани еще казаков. Все вооруженные, да еще с пушками. И все это по приказу государя-императора. По его особому указанию.
– Это с чего же такое? Это сколько еды им надо будет. А где брать? Да и на какие средства?
– А это не наша с тобой, Анисьюшка, печаль. Это дело государственной важности. К этому большому делу мы только с краешку прислонены будем. – Отец перекрестился, увидав на берегу собор.
– Кремль, кремль! – Зинушка, конечно, первая его увидела и закричала.
Родители засмеялись.
– А почему пароход не поворачивает? – не унималась Зинушка. Пора в Волгу поворачивать!
– Повернет, повернет, дай срок, – говорит отец.
Раздается гудок. Капитан улыбается с капитанского мостика. Отдает Зинушке честь. В рупор громко объявляет:
– Зинушка, внимание, начинаем поворачивать и выруливать в Великую русскую реку Волгу! Подойдем к пристани. Стоянка шесть часов для приема провианта, военной команды, снаряжения и оружия.
Родители, молодые матросы, все кто на палубе, смеются.
Зинаида Филипповна