Истории отрочества и юности. Игорь Колосов
походы в школу за крыжовником, пока он там рос за большой площадкой. Но летом были и другие события, которые случались чаще всего только летом. Это – поездки в деревню, к бабе и деду – родителям мамы, рыбалка с отцом и походы с родителями на речку.
Деревня требует отдельного рассказа. Туда мы ездили не только летом, но все же в памяти остались именно летние приезды, что неудивительно – они случались гораздо чаще.
Рыбалка и речка с купанием в том возрасте могла быть только летом. Отец, заядлый рыбак, еще долго, до зрелого возраста ездил и на зимнюю рыбалку, но меня с собой брал только летом. Я не особо любил удить и, когда стал взрослым, самостоятельно никогда на рыбалку не ходил. Мне это не нравилось. В детстве же для меня это было моментами плотного общения с отцом, который был не особо разговорчивым в обычной жизни. Мне больше нравилось бросать спиннинг, чем сидеть и наблюдать за поплавком. Еще я любил пройтись где-то по берегу, подняться в лес, полюбоваться рекой с обрыва. Или просто сидеть и смотреть на реку, на противоположный берег, на течение, на отца, который иногда что-нибудь делал с садком или прикормом для рыбы.
Иногда мы ездили куда-то за город с кем-то из его коллег по работе, и один из них брал сына, Руслана, на год младше меня. Мы хорошо с ним общались, хотя вне этих «отцовских» поездок особенными друзьями так и не стали. От этого времени у меня остались фотографии: мы стоим с моим папой втроем, держим рыбу, показывая фотографу, наверняка пойманную кем-то из наших родителей.
Я любил придремать днем, это было спецификой моего организма, и даже в зрелом возрасте эта привычка меня не оставляла. На свежем воздухе в послеобеденное время меня тем более клонило в сон, и однажды, проснувшись, я услышал от отца что-то похожее не обвинение: я – дохляк, слабый, мне, как маленькому, надо поспать, а вот Руслан в это время ловил рыбу. Я слегка расстроился, но, как и все в детстве, это быстро забылось, когда я сам продолжил возню с рыбной ловлей.
Взрослея, я все реже ездил с отцом, но эти поездки так и остались в памяти, как нечто теплое и далекое: с ним мне было хорошо.
На речку купаться я ходил чаще всего вместе с обеими родителями, такие семейные походы. Почему-то я не помню, чтобы ходил на реку отдельно с кем-то из них.
В те годы набережная была гораздо короче, чем сейчас. Асфальтированная часть, обрамленный плитами берег – все это находилось чуть в стороне от маршрута, предполагавшего приближение к реке по самому короткому пути. Родители вели меня к реке через Пески, район девятиэтажек, в дальнейшем получивший название Днепровского микрорайона, чтобы просто спуститься к берегу. Там всюду были тропки, крутые и неудобные, сам берег не был предназначен для пляжа: ракушки, камешки, иногда – стекло от разбитых, сброшенных сверху бутылок, но в те годы это выглядело естественным, никто о другом не думал.
Родители, всегда опекавшие меня слишком сильно, так и не научили меня плавать во время этих посещений реки. Это произошло позже, когда я сам учился плавать на