Истории отрочества и юности. Игорь Колосов
с ребятами на два года старше, учителя беседовали друг с другом в сторонке, и мы были предоставлены сами себе, где, естественно, старшие доминировали, угрожая и часто обижая младших. Возможно, ничего критичного там не происходило, но мне ужасно не хотелось туда идти в очередной раз, если с нами отправлялись старшие – было ясно, что спокойной игры там не получится, всегда будешь в ожидании каких-то конфликтов, в которых уж точно не выйти победителем.
В пионерлагерь – всем известный в нашем районе «Марат Казей» – я съездил лишь однажды, после четвертого класса, и после этого родители не рискнули отправлять меня снова, настолько мне не понравилось. Причем, я не добыл до конца срока: не больше двух недель из целого месяца. Отец забрал меня, когда навестил, и я едва не разнылся, чтобы меня оттуда забрали. Опять-таки там не было ничего критичного, никто меня не обижал, было даже любопытно познакомиться с новыми ребятами, и еще я влюбился в одну девочку, светленькую, со стрижкой и раскосыми грустными глазами, очень серьезную для своего возраста, я с неделю все мечтал о ней и был доволен увидеть ее лишний раз, но даже она меня не удержала, как только возникла возможность слинять из этого места. Никак не ложилось мне на душу это стадное времяпрепровождение, особенно, если вечером нельзя было вернуться домой и расслабиться, побыть одному. Помню, отец забрал меня сразу, после единственной попытки отговорить.
Еще летом случались особенные моменты на подобии черных дыр в космосе. Вроде бы все нормально, день идет своим чередом, впереди вечер с футболом и прятками, ничего не изменилось, но… Я смотрю, как обычно в дневное время летом, очередной детский фильм, «Гостья из будущего», «Приключения Электроника», «Кортик», «Бронзовая птица» или что-то еще, фильм заканчивается, и я не сразу выхожу на улицу, зная, что там никого нет, кто-то разъехался, кто-то обедает или чем-то занят, дома никого из родителей, и на меня, застывшего и созерцающего пустую послеполуденную улицу, внезапно накатывает противоестественная волна одиночества, порождающего странную и нелогичную тоску, необъяснимую в этом солнечном дне, застывшем в послеполуденном свете, тихом, неподвижном и подернутом чем-то нереальным с этой тишиной и отсутствием людей. Эта тоска, мощная и непобедимая, проходила быстро, но она повторялась не раз и, значит, не была случайностью. Нечто будто преследовало меня, выбирая особо уязвимые для этого моменты. Как-то объяснить я это не могу до сих пор. Ничего подобного не случалось вне лета, быть может, потому, что в школьные дни не было таких свободных моментов бездействия и самоуглубления.
Но все же эти мелкие неприятности остались всего лишь маленькими ложками дегтя в здоровенной и неподъемной бочке сладкого нектара под названием Лето.
6. Детские сады
В моем детстве, где не было каких-то навороченных детских площадок или иных мест для игр, была особая территория, где можно было играть одному или с кем-то. Эта территория была и лабиринтом с препятствиями, и местом,