Санкции. Юлианна Страндберг
оплачен, а значит, подрядчик и не собирается привозить мазут сегодня. И завтра тоже. То есть проблема растянется как минимум на ближайшие двое суток.
Пятясь к двери, я судорожно объясняю, что ничего не знаю и знать не могу, но могу узнать. Проскальзываю в дверь в администрацию и несусь что есть сил в кабинет.
«Ну просто прекрасно! – думаю я. – Просто отлично!»
Интересно, платеж не прошел случайно или его не утвердили в Красноярске? И то и другое не получится, потому что, если платеж утвердили, он должен был пройти, если только не технические сложности.
Последние три месяца были постоянные сбои в технической поддержке работы предприятия. Что это такое? Это когда все то, что должно идти незаметно через административный отдел – ордера на сырье, закупки, поставки, оплата и так далее – идет «с барабанным боем» так, что все об этом знают и ощущают на своей шкуре. Как сейчас, в прямом смысле слова.
Вот и теперь я предполагаю худшее: что-то где-то застряло и опять придется пробивать ломом в виде звонков по всему миру и переговоров там, где и так все было обговорено и ясно с самого начала.
За последнее время бо́льшая часть поставщиков перевела «Нурдметт» на предоплату. А все почему? А все потому, что предприятие неоднократно задерживало плату за предоставленные сырье и услуги. И почему? А потому что цепочка согласования оплат такая длинная, что начинать согласовывать оплату надо было еще до оформления заказа. Что в некоторых случаях и делалось. Как, например, с сырьем из Китая. Китайские товарищи ни ложки сырья не отгрузят без предоплаты. Ни за что. И время поставки исчисляется в месяцах, то есть три месяца со дня оплаты. Почувствуйте всю прелесть происходящего.
Однако задержки все равно происходили, и в результате – предоплата по большинству позиций. А это значит, что, скорее всего, мазут не завезли, потому что его не оплатили. Мазут не оплатили, потому что его не согласовали. Почему не согласовали?
Мне навстречу с лестницы кубарем катится Лена Абрамссон – начальница закупочного отдела. Она кричит мне что-то на шведском. Потом, видя, что я остановилась, замерла в оцепенении, смотрю на нее немигающим взглядом, она переключается на английский и кричит мне уже так:
– Что? Что вы опять не согласовали? – Орала Лена.
Мне стало страшно.
– Я подавала ордер и в новую систему, и в старую еще два месяца назад. Как положено – два месяца назад! – Кричала Лена на все административное здание.
– Лена, я не знаю. Если ордер был, значит, его подали на утверждение. Я сейчас все проверю, – лихорадочно отвечала я, понимая, что раз ордер был, значит, его подавали на утверждение. Что же с ним случилось?
Не успела я повернуться у лестницы, как увидела начальницу кадрового отдела – Грету Нурберг. Она неслась мне навстречу или, вернее, сверху лестницы, со второго этажа, и мне показалось, что меня сейчас снесет БТР, но она резко затормозила