Границы памяти. Серия «Границы». Ян Кириллов
дворике был душ, если так можно было назвать ведро воды на высоте двух метров, со свисающей с него верёвочкой. Что напрягало особенно, вокруг «душа» не было предусмотрено ни стены, ни ширмы, ни банальной тряпки, а стоял он даже не с краю, а прямо посреди двора. Поставив руки в боки, Фред долго не решался раздеваться. Никто не пялился, но и не горел желанием отвернуться. Служители Культа выглядели бодрыми, румяными, и наверняка, уже сами успели помыться. Они суетились и ходили двором туда-сюда. Это жутко раздражало. Мыться с другими в общей тесной душевой не хотелось, так что у Фреда не осталось выбора.
– Эй! – обратился Фред ко всем. – Может, не будете смотреть, а?
Как об стенку горох. Тогда он поймал за локоть одного из молодых служителей.
– Парень, слушай. Вы, я так понимаю, народ без комплексов. Но…
Не дослушав, парень куда-то убежал.
«Отлично. Спасибо за помощь», – подумал Фред, разделся и встал под ведро. Мыло здесь было, на удивление, таким же, как и в Сата: так же пенилось, норовило выскользнуть из рук и даже так же пахло.
Пока он мылся, одежду кто-то успел унести. Не хотелось думать, что это воры. Возможно, просто взяли постирать. До своей комнаты Фред добрался голым. Такое бывает, когда во сне ходишь голый и это никого не смущает. Фред чувствовал лёгкую неловкость, проходя мимо одетых служителей Культа, но смущение удивительно быстро прошло.
В комнату, точнее в доску проёма, так как дверь валялась на полу, робко постучалась беременная женщина в красном чепце.
– Я слышал в Сата принят постучать в дверь.
– Спасибо. У вас хороший английский!
Женщина поклонилась и покраснела.
– Я приносить одежду для Фредберроу, – она снова поклонилась и протянула стопку каких-то серых лоскутов, сложенных ровным треугольником. Оказалось, что их надо хитроумно обматывать вокруг себя – сначала ноги, снизу вверх, затем таз, туловище, а последними – руки. Зато одежда была лёгкой и удобной, держалась прочно и не стесняла движений. Одежда липла к телу, но почти не чувствовалась и, более того, придавала свежести, что в голову Фреда никак не укладывалось. Женщина сказала, что в их мире такую носят все, а сверху надевают основную. В Культе основной одеждой считался чёрный балахон.
– Ну, уж нет! Рясу я не надену, хоть убейте, – он задумался, нахмурился. – Слушай, как тебя зовут?
– И́лман.
– Илман, это не ты, случаем, забрала мою одежду? Там сигареты были?
– Ваше одежда, – покивала та и скорым шагом пошла по коридору.
– Ой, нет-нет, не бегай!
Но Илман, несмотря на положение, двигалась довольно споро. Идти пришлось недалеко, и вскоре она вернулась с ворохом вещей Фреда. Перевернув свои вещи, Фред потряс их над кроватью. Потом ещё раз, уже сильнее. Вывернув наизнанку толстовку, он начал судорожно трясти её над полом.
– Проклятье. У меня же были сигареты? Не помнишь? Ай! Кого я спрашиваю? – он бросил шмотки на кровать и хлопнул в ладоши. Если сигарет не было в карманах,