Дома смерти. Книга III. Алексей Ракитин
По прошествии 5 лет Антон Олсен, отец Дженни, предпринял попытку вернуть дочь, для чего он сначала вступил в переписку с Белль, затем подал иск в суд. В конечном итоге но, однако, ничего не добился. Суд посчитал, что девочке будет лучше с приёмными родителями, состоятельными и солидными людьми, нежели с родным отцом и мачехой [Антон к тому времени уже повторно женился]. Судья лично разговаривал с девочкой и убедился, что такое решение будет справедливо.
Слева: Мэдс Соренсон. Справа: Белль Полсеттер.
Дженни знала, что она не родная дочь Белль – на это недвусмысленно указывало то обстоятельство, что они носили разные фамилии – но воспринимала её как родную мать и всегда демонстрировала полную лояльность. Все, видевшие Дженни, характеризовали её как девочку умную, не по годам крепкую, хорошо воспитанную. Однако по воспоминаниям Андерсона – того самого мужчины, что сватался к Белль Ганес и дважды приезжал к ней ферму [в том числе без приглашения] – Дженни выглядела запуганной и очень несчастной. По-видимому, к тому времени, когда Андерсон видел девочку, та уже была посвящена в тайну исчезновения женихов мачехи, понимала, какому риску подвергается молодой мужчина, и, вполне вероятно, опасалась за собственную жизнь.
Несмотря на то, что долгое время супруги не могли завести детей, удача им в этом деле, в конце концов, улыбнулась. В 1897 году на свет появилась Миртл Адольфина Соренсон (Myrtle Adolphine Sorenson), а через пару лет и вторая девочка – Люси Соренсон (Lucy Bergliat Sorenson). То, что первый ребёнок родился только через 13 лет с момента вступления в брак, рождало определённые сомнения в отцовстве Мэдса. Но понимал ли это сам Мэдс, и как он относился к возможной измене супруги, выяснить в ходе расследования 1908 года не удалось. Мужчин, готовых подтвердить существование интимных отношений с Белль Соренсон в то время, не нашлось, что вряд ли кому-то покажется удивительным. Такого рода признание сулило настолько обременительное внимание полиции, что всем, хоть раз согрешившим с Белль Полсеттер Соренсон Ганес, следовало забыть об этом, как о кошмарном сне, и никому никогда ни в чём не сознаваться.
Зато нашлось много свидетелей иного рода. По словам жителей Остина, знавших семью Соренсон, к концу 1890-х годов Мэдс превратился в абсолютно бесправное и бессловесное существо, не имевшее права голоса даже в простейших делах и вопросах. Белль не просто помыкала им, как хотела, но кричала на него в присутствии посторонних и всячески оскорбляла. Многие свидетели заявляли о своей уверенности в том, что жена избивала мужа, оставаясь с ним наедине.
Смерть Мэдса Соренсона оказалась в высшей степени подозрительной. Он скончался около 2 часов ночи на 30 июля 1900 года. Закрыв магазин, он примерно за час до полуночи явился домой и поужинал. Мужчина чувствовал себя нехорошо, жаловался на жар и сильную головную боль. Любящая супруга дала ему хинин – этим средством в те годы лечили