MAYDAY. Ксения Кантор
забил тревогу раньше… но вопросы так и остались без ответов. Да и у кого было спрашивать? Все ученые, политики мертвы. Разве что у Дока, но и тот мог только предполагать. Одна из его теорий гласила: агрессия, которую вначале принимали за побочное явление, была основным проявлением нового штамма. Вирус тоже учился, прощупывал, выбирал наиболее живучую форму существования, пока не превратил людей в одержимых монстров. А значит, цель достигнута! AVE заполучил нового инкубатора для дальнейшего размножения.
Под ногами громко и рублено хрустел снег, вторя настроению Дэна, и вместо Сенатской площади, припорошенной снегом, перед глазами стояло марево огня.
Москва горела. Первые дни на горизонте то и дело вспыхивал новый пожар. Было ли это делом последних людей, пытавшихся защититься от зараженных, или обычные замыкания в опустевших зданиях, никто не знал. Но каждый раз наблюдая, как пламя пожирает очередной дом, в душах людей все громче звенела пустота. Все понимали, никто не потушит эти пожары. И в новостных сводках тоже ничего не покажут. Просто потому, что в живых больше не осталось ни пожарных, ни журналистов.
Иногда из-за стен доносились выстрелы и крики. В течение четырёх недель, как закрылись ворота Кремля, солдаты выезжали в город, пытаясь хоть кого-то спасти. К ним часто обращались с просьбой заглянуть в такой-то район, посмотреть такой-то дом. Мужчины умоляли, женщины плакали, прося отыскать дочь, сына, мужа, жену, друга… Солдаты кивали, прочищали один столичный район за другим: Отрадное, Марфино, Алексеевский, Савеловский, объехали Лефортово, Ясенево, Бутово…
Выезжали в сопровождении танка. Из-за обилия трупов и брошенных автомобилей улицы превратились в ловушки. Даже «Урал» стопорился из-за машинных запруд, не говоря уже об обычных легковушках. Зато «Армата» проходила запросто. Правда, шумела сильно, но довольно скоро выяснилось, что твари почти не видят в темноте. Так что ночи стали самым безопасным временем для выездов в город. Но невзирая на все меры предосторожности, твари все же просыпались. И тогда случались потери. Пистолеты, даже автоматы оказались слабой защитой против полчищ обезумевших монстров. К счастью, во время очередного выезда на военном складе Лефортово была обнаружена большая партия огнеметов, ставших надежным подспорьем в борьбе с монстрами. С тех пор спасательные группы выезжали только с ними. На каждом огнемете стоял оттиск «der flammer», и с чьей-то легкой руки солдат, ходивших в рейды, стали называть фламмерами.
Поначалу почти всегда удавалось вернуться с людьми. Два-три человека, если повезет – целая семья присоединялась к лагерю в Кремле. Но примерно через месяц все окончательно стихло. Даже огонь. В городе остались только твари.
***
Занятый своими мыслями, Дэн вошел в здание. Под столовую приспособили церковь Двенадцати апостолов. Выбор был неслучаен. Обнаруженная внутри церкви старинная русская печь, предрешила дальнейшее назначение этого здания. Конечно, всех спасшихся она прокормить не могла,