Хвост Каа. Ирина Саврина
констатировала я.
– Пусть пудрит! – беззаботно сказала Анька.
Наступил сентябрь. Началась учеба, свободного времени стало намного меньше. Я уже не ездила к Сильвестру, да и Анька отправилась в универ. Они все больше встречались на нейтральной территории, а я с ними и вовсе не виделась.
В октябре Анька сказала, что Дима совершенно серьезно сделал ей предложение. Она познакомила его с мамой, научным сотрудником одного из физических институтов. Обаятельный аспирант быстро завоевал ее сердце. Правда вот Аньку с директором музея Ленина Сильвестр знакомить не торопился. К тому времени я и вовсе перестала следить за развитием событий.
Позже узнала, как расстроилась свадьба. Милый аспирант Сильвестр, он же отчисленный с первого курса студент МИФИ, горе-сынок своих благополучных родителей, был пристроен работать курьером в тот самый МИФИ. Он приехал с документами как раз к Анькиной маме. Такая вот встреча.
Одно так и осталось невыясненным – действительно ли его мама с четвертым номером груди была директором музея Ленина. Интернета ведь не было.
Фредди
До поезда Кельн – Москва оставалось еще три часа, а мы уже позавтракали, выселились из гостиницы, сдали прокатный автомобиль и оставили вещи в камере хранения. Выйдя из здания вокзала, еще раз заглянули внутрь гигантского Кельнского собора, сделали круг почета вдоль всех приделов, мимо алтаря. Садиться на деревянную лавку не хотелось: день был не слишком жаркий, и сырая прохлада не сильно радовала. Хотелось поскорее выбраться назад, на залитую солнцем площадь.
Уходящее лето согрело нас своими последними лучами, обдавая в то же время легкими порывами ветра – привет от надвигающейся осени. Мы побрели по знакомым и незнакомым улочкам, не зная, чем еще себя занять. Но вот впереди показался он – широкий, полноводный, играющий бликами на солнце и с легкостью несущий на себе корабли и баржи великий Рейн. Мы вышли на каменную набережную, немного постояли, в очередной раз замирая от восторга, который всегда охватывает человека при виде бескрайних просторов или неоспоримых сил природы. Потом стали ежиться и кутаться в легкие куртки и шарфы, которые прихватили с собой. Говорить не хотелось, ветер все равно уносил слова куда-то вдаль.
Мы отошли от набережной и очутились на зеленом аккуратно подстриженном газоне, на котором то тут, то там сидели группки людей, в основном молодых: читали, слушали музыку в наушниках, поедали ланч, принесенный из соседних ларьков. Мы расстелили на траве большую куртку, улеглись на нее и, накрывшись тонким, но объемным шарфом, закрыли глаза.
Окунулись в мир звуков чужого, малознакомого города. Сначала это был полнейший хаос: слабый гул голосов, лай собак, гудки автомобилей, доносящаяся откуда-то музыка.
Есть детская песенка из мультфильма «Пластилиновая ворона», в которой поется: «До чего же это интересно – открывать и закрывать глаза».