Мажор. Сделаю тебя своей. Дарья Белова
наконец, поднимает на меня свой взгляд. Он смотрит в мои глаза, а я лишаюсь дара речи. На меня в эту самую секунду смотрит сын.
У Арсения такие же глаза и тот же глубокий взгляд, как и у Стаса.
– Ты уверена, что забираешь сына из секции? – не сразу понимаю, о чем меня спрашивает мажор.
Не отвечаю. Поднимаю руку в знак прощания. Горло оцеплено колючей проволокой, по которой пробегает смертельный ток. Все тело бьет им, стоит сделать неверное движение.
Уже сидя в машине, даю волю слезам. Накрывает сильнее, когда получаю сообщение от мамы:
«Игрушку Арсения мы нашли у нас дома. Не езжай к Стасу».
Глава 5. Саша
– Откуда ты взяла этого ромашкового? – неожиданно спрашивает.
Ромашкового… Придумал же!
– Следователь прокуратуры. Зовут Михаил. Он хороший и добрый.
«В отличие от некоторых», – просится с языка.
– Кто бы сомневался. Хороший… – язвительно комментирует. – Целовались?
– Может, и целовались.
Саша.
– В этом ресторане бронь столиков за несколько недель, – взволнованным голосом говорит Мишка.
– Ты заказал столик несколько недель назад?
– Нет, – еще сильнее смущается, выглядит при этом мило, – воспользовался связями. Иногда же можно?
Корнилов отодвигает стул, чтобы я смогла сесть, сам обходит и садится напротив. Столики здесь круглые и довольно маленькие. Мои колени то и дело касаются колен Миши.
– Здесь уютно, – решаю приободрить старшего следователя.
– Правда, нравится?
Киваю и скромно улыбаюсь.
Мишку повысили месяц назад, и он приглашал отметить. Но у меня заболел Арсений, я не смогла.
В помещении интимный свет. Он делает черты лица мягкими и соблазнительными. Корнилов улыбается загадочной улыбкой и не сводит с меня глаз. Смущает.
Потому что пять лет, пять долгих лет Миша ухаживает за мной и надеется на что-то большее.
Нет, разумеется, я знаю, что периодически у него бывают короткие романы, когда наши «отношения» заканчиваются моим категоричным отказом.
Однажды я сильно ему нагрубила. Это было два года назад. Я случайно увидела в сети фото Аверина с его женой и сорвалась.
Разозлилась страшно.
В ту ночь еще у Арсюшки поднялась высокая температура, и мы по скорой поехали в больницу. А на той фотографии мажор улыбался, обнимал свою красивую жену. Выглядел счастливым, когда я с красными от слез и бессонницы глазами пыталась успокоить орущего двухлетнего ребенка.
– Как Арсений? – вырывает меня из мыслей. Не сразу и вопрос расслышала. На имя сына только среагировала.
– Замечательно.
«С отцом как бы познакомился», – про себя договариваю.
– На карате ходит. Ему очень нравится.
«И тренер у него – Стас Аверин. Круто, правда?» – снова с ехидством зудит в голове.
Беру бокал с водой и выпиваю до дна. Во рту пересохло адски, а губы покрылись трещинами.
– Арсений – славный мальчишка, – Корнилов задумчиво говорит и