Фанерный утконос. Александр Николаевич Лекомцев
не будут иметь при довольно странноватых «рулевых», сделавших своих родных, близких, добрых знакомых олигархами. Такая вот забота о привилегированной и, вконец, обнаглевшей части народа.
Если бы ведал тот же атаман анархистов Павел Плотов, что не обретёт российский народ счастья, равенства и братства даже ценой великих потерь, разве стал бы он сражаться с японскими и американскими интервентами, белыми и… красными ни на жизнь, а на смерть? Не стал бы? Нет, он бы сражался с интервентами и оккупантами в любом случае. Всё могут выдержать, перетерпеть россияне, но только не жалких и наглых попыток сделать их рабами зарубежных господ и, в конечном счёте, узурпаторов и палачей.
А ведь часто пытались, да и сейчас иные мерзкие двуногие существа поставить всё с ног на голову, Они и робко, и нагло не оставляют надежды на то, что Россию добрые олигархи и компрадоры окончательно разорвут на мелки части в угоду Британии и США.
Автор будущего бессмертного политического и, вместе с тем, конечно же, приключенческого романа Рында знал, что сейчас атаман анархистов Павел Плотов ведёт остатки своего отряда к гибели, в то место, где уже месяц назад, 3 июля 1920 года, была установлена Советская Власть. Да и сам командир этих, на одну половину красных и на другую – зелёных, бандитов ведал о том, что большинство его анархистов ждёт участь Тряпицына и его подруги Лебедевой.
Почти в хвосте отряда Плотова двигалось несколько тачанок, обоз с походной кухней, ранеными, боеприпасами, кое-каким фуражом. А впереди колонны развивалось чёрное знамя анархистов. Края его изодраны в клочья. Местами штандарт, видавший виды, прострелен пулями, в пожогах… Но в центре полотнища знамени, всё же, угадывался мутно-белый череп с костями под ним… крест-накрест.
На одной из повозок-телег полулежали раненые. Бородатый мужик с повреждённым бедром играл на гармони, задушевно выводил «Калинку». Правда, зачастую сбивался и фальшивил, ибо наверняка музыкальную грамоту познавал не в консерваториях. А интересовался, что и как, про гармонь у таких же самородков или, может быть, полных неучей, как и сам.
С некоторой грустью Рында подумал о том, что странное существо человек, точнее, русский, получеловек… Ведь даже в явный момент приближения собственной смерти он выкраивает минуту на то, чтобы, если не повеселиться, то посмеяться, пошутить, позубоскалить, в крайнем случае, улыбнуться. Многие анархисты конного отряда перебрасывались шутками. Самый настоящий пир во время чумы. Кровавой и неотвратимой.
Во главе отряда на гнедом коне ехал совсем ещё молодой командир Павел Плотов, в трофейной гимнастёрке цвета хаки, галифе такого же окраса и дымчатой папахе. Чёрные глаза, такой же, смоляной, вьющийся и слегка кудрявый волос на голове… до плеч, удлиненное лицо. Если не красавец, то заметный парень. Юный атаман пришёл в революцию из Питерских железнодорожных мастерских. Сначала воевал на стороне большевиков, потом выбрал свой путь.
Он посчитал окончательно и бесповоротно,