Героиня нашего времени. Том1. Даурия Соборова
кухни и решила тоже сменить заношенную штруксовую юбку и футболку на что-то более подходящее.
В комнате она раскрыла дверцы шкафа и пробежала глазами по висящим в нем вещам. Одежды у нее было мало: белая школьная блузка для праздников, юбка-плиссе да одно шерстяное платье для будней. Люба со злостью захлопнула шкаф.
И тут в ее голове промелькнула мысль: «А что, если попросить у Иринки новогоднее платье, то, которое она сама сшила?» Люба быстро натянула колготки и свитер.
– Мам, я вынесу мусор! – крикнула она, выбегая в двери.
Иринка долго не открывала, но, когда открыла, не могла понять, зачем пришла Люба.
– Ир, дай мне платье свое новогоднее один раз надеть! Очень надо!
– Не утонешь? – смешливо спросила Ира.
– Ну дай, Ир! Позарез надо!
– Может, тебе какое подойдет? У меня есть и другие.
Проходя мимо кухни, Люба заметила в ней Алексея, сидящего на стуле у окна:
– Здрасьте… – произнесла она протяжно, – а ты тут как?
– Пойдем! – Иринка дернула подругу за рукав. – Потом все расскажу.
Иринка хотела, чтобы Люба поскорее выбрала наряд и ушла, чтобы они могли подольше побыть с Алексеем наедине, пока ее мать не вернулась с работы. Новогоднее платье Любе было великовато, да и фигура у нее была слишком детская в сравнении с Ирининой. Зато Ирина отдала ей свои вещи, которые ей давно стали малы. Люба, запихнув дары в футболку, завязанную в горловине узлом, побежала поскорее домой. По пути она пыталась понять, что имела ввиду Иринка, когда сказала ей, мол, «Потом расскажу», но вскоре ее мысли переключились на Сергея, и она прибавила шаг.
Сергей сидел в кухне и пел под гитару вместе с Борисом и Юрием Михалычем. Вино в бокалах давно закончилось, и теперь перед ними стояли потные от холода хрустальные стопки с водкой. Мать болтала по телефону и по всему было понятно – принимала поздравления:
– Ну давай, пока! И тебя еще раз с праздником! Обнимаю! Заходи, чайку-кофейку попьем… – Мария повесила трубку и, повернувшись к Любе, увидела тюк с вещами:
– Что это? А?
– Да Ирка вещи свои отдала, хотела выбросить, я ее у помойки встретила, – соврала Люба и поволокла свою ношу в комнату.
Там она выбрала симпатичное фланелевое платье с мелкими кружевными бейками по краям и поскорее надела его. Покрутилась перед зеркалом, привстала на носочки (зеркало было не в полный рост, чтобы себя получше разглядеть, приходилось приподниматься и заглядывать внутрь). В косметичке, которую за ненадобностью отдала мать, она отыскала маленький пузырек масляных духов, открыла и провела им жирную линию по запястью. Поднесла к носу, вдохнула – пахло то ли лимоном, то ли мандарином. Провела несколько линий за мочками ушей и в ложбинке между набухших и зудящих из-за роста грудей. Готово!
Она забросила остальные вещи в угол за кроватью и направилась на кухню, откуда раздавались громкие песни подвыпивших соседей и Сергея.
Люба налила себе чаю и присела на свободную табуретку, обычно используемую как подставку для мусорного ведра, такой она стала после того, как ножка у нее надломилась и теперь некрепко