Болевой порог. Олег Механик
стычек с Асланом, но он, чувствуя мой страх будет преследовать меня. Его будет возбуждать запах исходящего от меня адреналина, запах моего страха. Аслан станет моим самым жутким кошмаром, но этот кошмар будет не одинок. Ещё будут братья Ковшовы, ещё будет Ваня Сэр из параллельного класса, ещё будет…да много кого будет ещё. Я окажусь в диких джунглях, где нельзя ни на минуту терять бдительность и зевать, чтобы в мгновение не стать добычей хищника.
«Ты занимался каким-нибудь спортом?»
Каким-нибудь спортом? Я пытался заниматься спортом. Я пошёл на бокс, наивно полагая, что перчатки, это что-то вроде, одетых на руки подушек. Моё заблуждение обернулось сотрясением, полученным в первом же спарринге. Пропущенный удар показался мне сродни разбившейся об голову бетонной плите. После этого нокдауна я не мог без содрогания смотреть даже на боксерские поединки, которые показывали по телевизору.
Любовь к футболу, остыла в тот день, когда мне засветили мячом по причинному месту. Это был особый вид боли, нетерпимой, раздирающей, превращающий тебя в жалкое, катающееся по траве и скулящее животное. Если попадание этим же мячом в лицо и жёсткие стыки, (когда вместо мяча, нога соперника прилетала в берцовую кость), не отвадили меня от футбольного поля, то прилёт между ног сделал это раз и навсегда.
До поры до времени, я любил кататься на лыжах, пока в один из морозных дней при спуске с пригорка, не слетел с лыжни. При падении лыжи вывернуло так, что я получил сильнейший вывих ноги. Чувство, когда твой голеностопный сустав выкручен наизнанку, незабываемо. Одно только воспоминание об этом виде боли заставляет меня неприязненно скривить рот.
– Тебе не хотелось совершить что-нибудь экстремальное, например, пройтись по карнизу, или прыгнуть с шестиметровой вышки?
Я усмехаюсь, и эта непроизвольная реакция являентся ответом на вопрос Эммануила.
– Разумеется, это глупо…но молодость, азарт, девчонки, которые, (как нам казалось), любят самых смелых…
Девчонки хм-м! Если поставить на одну чашу весов самую красивую девчонку, а на другую нагрузить все мои фантазии о возможном несчастном исходе рискованного предприятия, чаша со страхами будет иметь значительный перевес. Я не был ущербным; мне, как и всем хотелось завоёвывать женские сердца, иметь кучу друзей; мне так же, как и всем хотелось стоять на пьедестале. Но меня удерживала память. Моя голова, могла в мельчайших деталях воспроизвести каждое полученное мной болевое ощущение. Фантазия накладывала эти ощущения на спорную ситуацию, и в мозгу тут же загорался красный сигнал светофора.
Разобравшись с детством, Эммануил перекинулся на более зрелый период моей жизни, точнее, жизни персонажа, с которым я себя ассоциировал.
«Ты часто ссоришься с женой?»;
«Ты задерживаешься на работе?»;
«Тебе не кажется, что иногда, твоя персона является объектом насмешек?»;
Вопросы про взрослую жизнь были такими же неприятными и имели схожий уклон. Отвечая, или просто отмалчиваясь от этих хлестких, как пощёчины вопросов,