Марионеточник. Татьяна Корсакова
зубов. Огромных звериных зубов. Арес запросто представил себе зверюшек, которые грызли эти кости. И запросто представил тех, кто мог спалить обладателей этих костей до углей. Определённо, день переставал быть томным.
– И побоище это устроили явно не партизаны, – сказал он, пытаясь хотя бы по черепам представить число погибших.
С мумией получалось семь человек. И, скорее всего, это ещё далеко не всё.
– Наверное, сюда добрались псы и угарники, – сказала Аграфена растерянно, а потом добавила уже решительнее: – И это странно!
– Что тут странного? – спросил Стэф.
– Странно, что угарники смогли зайти так далеко на болото. Они обитают около торфяников и, если верить рассказам деда Феликса, не любят воду. Особенно болотную.
– Почему?
Слушая Аграфену, Арес не переставал оглядываться. Местность здесь такая, что подвоха можно было ждать с любой стороны: хоть из полуразрушенного домика, хоть из поблёскивавшей за ним воды, хоть из чересчур буйной растительности.
– Я не знаю. Может, он не объяснял. А может, я просто упустила. Но мне кажется логичным тот факт, что существа, порождённые огнём, не любят воду. Есть в этом что-то правильное.
– А псы могут сюда заходить?
– Псы – запросто. Они ж недаром болотные.
– А марёвки?
– И марёвки.
– А как они вообще ладят между собой?
– Кто?
– Вся эта корпорация монстров: псы, угарники, марёвки…
– Я не знаю. – Аграфена выглядела растерянной. – Они мне не докладывали.
– Плохо. В следующий раз непременно уточни этот момент у чудо-малышей.
– Обязательно.
Арес посмотрел на неё сверху вниз, но не из-за ощущения превосходства, а из-за роста, а потом сказал:
– Ты молодец. Хорошо держишься.
– Хорошо, как для девчонки? – Она слабо улыбнулась.
– Хорошо, как для мужика! – Он улыбнулся в ответ. На душе, несмотря на окружающий их ужас, полегчало. – Ну что, заглянем в домик?
К домику уже направлялся Стэф. Среди прибрежных зарослей маячила его широкая спина. Арес взял Аграфену за руку. Не из-за каких-то там глупых сантиментов, а ради собственного спокойствия. В этом чёртовом месте нужно держаться как можно ближе друг к другу. Удивительное дело, Аграфена даже не пыталась вырваться. Ладонь её была такой маленькой, что Арес ослабил хватку, боясь ненароком сделать ей больно.
Дверь домика кособоко висела на одной проржавевшей петле. Стекло в окошке отсутствовало. Внутри, вопреки ожиданиям, было сухо и ничем не воняло. Даже скудная мебель осталась в целости и сохранности. На сбитом из досок столе стояла алюминиевая армейская чашка, а на топчане в дальнем углу лежал ворох тряпья. Стэф стоял у стола спиной к остальным. В руке он держал пожелтевший клочок то ли газеты, то ли листовки.
– Это что? – Аграфена дёрнула рукой, и Арес отпустил её.
– Это? – рассеянно переспросил Стэф. – Это записка.
– Записка? – Аграфена попыталась