Санитарный день. Екатерина Витальевна Белецкая
нет, это не «чуть», – покачал головой Скрипач. – Ты просто не обращала внимания.
– Я на многое обращаю внимание, – возразила Лийга. – И делаю это гораздо чаще, чем тебе кажется. Поверь, сейчас я вполне серьезна. Это именно что чуть-чуть.
– Ладно, не буду спорить, – сдался Скрипач. – Замечаешь, и хорошо.
– На счет женщины он ничего не сказал? – спросил Лийга с интересом.
– Говорю же, нет, не сказал, – покачал головой Скрипач. – Видимо, какая-то богатая дамочка. Правда, совершенно непонятно, где он её взял? Дамы, способные делать такие подарки, абы где не ходят, с такой на улице не познакомишься, как ты понимаешь.
– Понимаю, – Лийга задумалась. – Значит, он бывает в местах, которые посещают вот такие. А мы не знаем.
– Не бывает, – сказал Скрипач. – Мы за ним всё-таки послеживаем время от времени.
– Рыжий, это смешно, – кажется, Лийга рассердилась. – Как вы за ним послеживаете, если вы весь день на работе? Он не первый год предоставлен сам себе.
– Во-первых, мы отслеживаем его телефон, – неохотно признался Скрипач. – Это довольно просто сделать. Во-вторых, время от времени смотрим камеры наблюдения по его району. В-третьих…
– В-третьих, он тогда улетел во Францию, а вы это попустили, – жестко сказала Лийга. – Телефон? Его можно просто оставить дома. Скорее всего, у него давно есть второй.
– Нет у него второго. По крайней мере, зарегистрированного на себя – точно нет, – сказал Скрипач, и тут же понял, что сморозил совершенно дилетантскую глупость. Лийга засмеялась.
– Вам надо с работой заканчивать, – сказала она. – А то ты от недосыпа несешь какую-то чушь. Рыжий, у него стопроцентно есть другой телефон, о котором вы не знаете. И бывает он в местах, о которых вы даже представления не имеете. Я понимаю, что вам хочется ему верить, но это добром не кончится, поверь мне. Что он сказал про майские праздники?
– Ничего, – уныло ответил Скрипач. – Сказал, что увидимся после майских. Это всё.
– Ага, то есть он собрался исчезнуть на десять дней, причем так, чтобы вы не знали, куда, с кем, и зачем, – Лийга прикрыла глаза ладонью. – Ну вы же не ромашки полевые, Скиа, вы агенты! Ну как так можно, я не понимаю!
– На самом деле нельзя, ты права, – признал очевидное Скрипач. – Но следить и подглядывать не хочется. Совершенно. И потом, мы давно не агенты, мы врачи, и мы…
– А придется, – жестко ответила Лийга. – О, вон и второй наивный на подходе, – Лийга заметила Ита. – Сейчас я ему наберу, притормози.
***
– Понимаешь, Лий, тут не всё так просто, – Ит сидел на заднем сиденье, с бутербродом в руке, но про бутерброд он уже забыл. – Во-первых, он единственный, кто согласился пойти сюда, за нами, при этом он знал, что шанс в принципе остаться в живых у него около нуля. А он пошел. Во-вторых, много лет он провел на Тингле, вообще без возможности выхода, и то, что он сейчас так ревностно относится к своей свободе, можно понять. В-третьих, он…
– Погоди, – перебила его Лийга. – Провел много лет на Тингле, ты сказал?