Третья планета от солнца. Валерий Аркадьевич Кормилицын
князя Горан. – Да я тебе бородёнку по волоску выщиплю и к заднице твоим же мёдом приклею, – развеселил Бобра с Чижом и бывших отроков.
– Медведь, ты пей пиво и в свару не встревай, а то ненароком прибьёшь кого до смерти, я сам с купчиной управлюсь, – не обратил внимания, как княгиня Ольга недовольно поднялась и вышла из зала, а её сын, наоборот, поощрительно поднял кубок, кивнув дружиннику. – Перун наш Бог, – вполсилы ахнул кулаком по бородатой, не выщипанной пока роже торгового гостя Богучар.
– Все соседние с Русью народы, не считая диких степняков, – христиане, – ловко лягнул ногой Богучара в живот купчина.
– Мечом твоих христиан окоротим, – уже от души двинул кулачищем в грудь обидчика, Богучар.
На помощь торгашу бросились его собратья, а гридя поддержали товарищи.
– Всё! Хвати! – брякнул о стол серебряной братиной князь, и постепенно побоище затихло.
Гриди с удивлением разглядывали разбитые кулаки, а торговые гости прикладывали к распухшим губам и носам тряпицы.
Купец Дакша, сокрушённо качая головой от нечаянного убытка, приставлял к рубахе оторванный рукав, который явно не подходил по цвету: «Видать не от моей», – хмыкнул разбитыми губами, узрев рваную рубаху богатого торгового гостя.
– Скоморохов зовите, – велел князь, – и гусляров. Тех, что с нами в походе на хазар были. Веселие Руси есть пити, а не морды бити, – высказал он здравую мысль. – А тела упитых купцов и гридей во дворе у конюшни складывайте, – приказал очумелым и запыхавшимся отрокам, что прислуживали на пиру.
Доброслав с товарищами снисходительно и высокомерно глядели на них.
– Хоть не на бровях пришли, а на ногах, – поцеловала долгим поцелуем мужа, чмокнув затем Доброслава, Благана.
– Да мы, тётушка, почти и не пили, – старался не дышать в её сторону Доброслав.
– Лада моя, ну что ты слезами заливаешься, уж лучше песнями, – обнимал жену Богучар. – Гляди, что привёз тебе, радость моя, – достал из объёмного заплечного мешка цветастый платок. – А ещё вот серебряное зеркальце с рубинами по краям и с золотой ручкой, а к нему – костяная гребёнка, вельми красивой резьбой украшенная, – целовал счастливую жену в мокрые щёки соскучившийся по ней Богучар. – Доброслав, ступай проследи, чтоб наши три воза с поклажей в целости и сохранности во двор привезли.
Прежде чем идти на пристань, где приткнулась лодья, и искать мужиков с телегами, Доброслав, раскрыв калитку во двор Медведя, увидел там стреляющего из лука в столб Клёна.
– Ты ещё не настрелялся в походе? – поинтересовался у приятеля и захохотал, уразумев причину увлекательного времяпрепровождения.
– Отец велел упражняться, пока солнце вон туда не дойдёт, – улыбнулся Клён, – а лучше, говорит, ещё пониже опустится, дабы тень от столба вот сюда переместилась.
– Ну, да. А лучше, чтоб вообще скрылось. Айда на пристань смотаемся, скарб привезём, потому, как через два часа он тебя за добытым в походе барахлом пошлёт…
На следующий