49 оттенков индигово-сиреневенького. Айрин Мацумото
В удивлении. Потом встали и ушли.
А я – сползла по дереву и колбасилась в истерике полчаса.
Ну а потом выяснилось, что в голосе намертво застряло вот это вот всё. И – я этим не управляю. То есть что б я ни говорила, кроме одной мысли, туда со всей дури вплетается эмоция «сожри меня». Ну, точней, «возьми меня».
Ну дед, поутру после волков, полчасика меня послушал. Спросил, заметила ли я. Я – заметила. Тогда он чуть помялся и спросил, не против ли я, что он заведёт любовницу.
Вот тогда я и поняла. Примерно половину.
Вторую половину я поняла, когда первый раз сбежала в лес поорать песни. Когда обнаружила, что меня саму мой голос – тоже. Не сразу, но минуток через пять я с себя начинаю возбуждаться. Ну, сначала хотелось вообще себя сожрать. Там, палец откусить. Но вот это ещё нормально перекрыла. Но весной через полгода разоралась. И как-то не заметила, как накрыло оргазмом.
Рассказала деду. Он подумал-подумал и ответил, что, может, пройдёт. Ну и что сама знаю, что надо иногда поорать. Это-то мы раньше обсудили. Так что посоветовал не вообще в лес, а на старое капище. И там орать.
Из полтысячи тренировок голоса, сотня часов тренировок были чудовищными. Демоническими.
Мы с этой демонической скотиной сидели сутками в звукоизоляции. И выбивали заклинившее. То есть я часами орала на него, не сдерживаясь, на все лады, «сожри меня». «трахни меня». В оргазме, бляйн, орала. Падая на пол и содрогаясь. А потом – снова орала.
А он холодно, как тренер, воспринимал и толкал треню дальше. И так – пока я не начала это контролировать. То есть оно не исчезло. А я стала это контролировать.
Но вот тогда я это не контролировала ни хрена.
То есть я ему – команду, в мозг прямо, «трахни меня, я уже с тебя кончаю». А он – к компу.
Взревел принтер.
Он выдал мне распечатки. Те, которые «Меня зовут Ангел…» и так далее.
И я – сидела, кушала тортик и жадно быстро читала, в какой стране я живу уже месяц.
И – не очень верила. Особенно – местами. Особенно актуальными, но об этом – ниже.
Дочитала.
Попыталась уложить и покрутить. Прикидывая, что да как, если всё это – правда. А не лично мне написано.
Он сидел, печатал.
Посмотрела на него, на распечатки на столе. Мелькнуло, что – книги.
И – дошло, что такое АКРИ.
Прокашлялась. Тихонечко, и в холодильник как бы, сказала:
«Арт Корпус Российской Империи?»
Он – допечатал. Не сбившись. Повернулся ко мне. Посмотрел. Сказал:
«Точно. Остальное – пояснить?»
Кивнула.
Он улыбнулся, сказал:
«Ну, на старые звания, редактор-стажёр, это что-то типа прапорщика КГБ резерва. Которого можно спрашивать только с разрешения полковника КГБ, который главный кадровик. Ну и вообще полковник сам может порешать вопросы, если они – понятные».
Подумала, спросила. Тихонечко сдерживаясь:
«А ты – кто? И они что, совсем понятные?»
Он – вздохнул. Сказал:
«Вообще-то –