S-T-I-K-S. Рихтовщик. Пепел дорог. Дмитрий Гришанин
любования преобразившимися показателями меня отвлёк возмущённый окрик Слезы:
– Пердун! Да ты уже вкрай оборзел! Втихушку серить начал, скотина!
После её слов я тоже почуял заполнившее салон невыносимое зловоние.
– Скунс, правда, это уже перебор, – поддержал я девушку.
– Это не я! – возмутился сзади крестник.
– А кто? Мы, что ли, с Рихтовщиком? – фыркнула Слеза. – Чёрт! Ну и вонь! Аж глаза режет! Чё ты такое жрёшь, вонючка?
– Да не я это! – чуть не плача, снова возразил Скунс, но себе на беду тут же характерным звуком опроверг сделанное заявление.
– Да ты что, издеваешься над нами, вражина? – фосфорной спичкой полыхнула Слеза.
– Смотрите, – встрял в спор Жаба. Привстав со своего места, он протянул руку между нашими сиденьями, указывая на яркое зарево между деревьями впереди, угадывающееся за следующем поворотом грунтовки.
– Твою ж мать! – практически одновременно взвыли мы с соседкой.
– Врубай задний ход! – насел я на подругу.
– Да делаю уже! Отвали! – огрызнулась Слеза.
Увы, опасность мы заметили слишком поздно и удрать от неё не успели.
Через считаные секунды выяснилось, что к окружающему нас зловонию Скунс и правда не имел ни малейшего отношения. Это вонял болотный газ, выброс которого случился где-то поблизости. И движущийся на нас лесной пожар, зарево которого первым засёк глазастый Жаба, достигнув зоны загазованности, рванул вперёд с удесятерённой силой.
Подскочившие параметры позволили мне, словно в замедленной съёмке, с кучей зловещих подробностей рассмотреть море пожирающего всё и вся в округе голодного огня, хлынувшего вдогонку за нашей откатывающейся в обратку машиной. Я видел, как мощные, столетние ели вспыхивали, словно порох, и за какие-то доли секунды целиком, от корней до макушки, превращались в ослепительные факелы.
По свободной от деревьев лесной дороге ничем не сдерживаемый, щедро подпитанный природным газом огонь рванул к нам быстрее урагана. Всего секунда, и наша машина очутилась в эпицентре огненного шторма.
Но прежде, чем лавина воспламенившегося газа накрыла нас, я успел почувствовать, как в плечо клещом впилась чья-то рука.
Интерлюдия 1
– Ух! Вот это я понимаю – охота! – проскрипел обливающийся потом Клещ, опуская дымящийся пулемёт.
Ловко подхватив брошенную товарищем полторашку воды, он сорвал зубами пробку и, жадно припав к горлышку, несколькими могучими глотками всосал в себя больше половины содержимого. Остатки вылил на голову и голые плечи.
Из-за страшного жара, исходящего от медленно затухающего в двадцати метрах впереди огненного шторма, Клещ ещё полчаса назад полностью оголил торс и расстреливал вырывающихся из огненного капкана тварюшек, как грёбаный Рэмбо в кино, сверкая лоснящейся от пота внушительной мускулатурой.
Отбросив выдоенный досуха пластиковый сосуд, мур вытащил из кармана штанов мятую пачку сигарет, зубами вытянул одну из надорванного края и, крутанув колёсиком зажигалки, с наслаждением затянулся.
– Ну