Ночь без дна. Тициана Ламзина
дорогу… Мычал: «М-м-мельт, М-м-мельт?» Я чуть с ума не свихнулся, – усмехнулся он, – когда мне сказали, где я и сколько до Мелльты! Но я всё равно пошёл… Но меня не пускали в города, господин мой, – я выглядел, как больной бродяга, и меня отовсюду гнали… Я шёл дней восемь, выпрашивая хлеб на дороге… – он вздохнул. – А потом вдруг сообразил то, о чём совершенно забыл. Просто не было этого в голове – и всё тут… Я же могу собой торговать… и я это ого-го как умею! – Кит насмешливо, но невесело усмехнулся. – Я кое-как привёл себя в хоть какой-то вид, дополз до ближайшего трактира, повертелся там… и опаньки – десять грошей в кармане! Ну, и пошёл так дальше… Говорить я связно не мог – меня не понимал никто, – но как к себе мужское внимание привлечь, я хорошо знаю! Слова для этого мне ни к чему, господин мой… – он глубоко вздохнул, уже успокоившись полностью. – Прости, если я что-то не то говорю, ладно?.. Ты же первый, кто меня спрашивает, кто я и что я… Вот я тут и разболтался, замучил тебя уже, да?.. Прости меня, пожалуйста…
– Наоборот, Китюха, – возразил Тарквиний, увязывая свои растрёпанные донельзя тёмные волосы в относительно пристойный хвост на макушке. – Рассказывай! И ты сюда добрался, значит?
– Да… Через год. Но я не мог вернуться в своё Заведение, господин, – я понимаю, ты думаешь, это было бы в сто раз лучше, чем по улицам шляться… Но… Когда мой… мастер забрал меня к себе, он сказал, что мне, пока я не стану Младшим мастером, лучше бы вообще не появляться… ну, в поле зрения моих прежних единоверцев… Не могу сказать по-другому… – Кит страшно смутился, побледнел ещё сильнее. – В общем, я никак не мог туда пойти: я для них стал… как отступник… или ещё хуже даже… – он вздохнул с дрожью. – Я хотел по-другому сделать… Понимаешь, я вырос в церковном приюте, и монахи держали лазарет для бедных. Приютские дети болеют постоянно, нас туда всё время клали лечиться. А работников всегда ужасно не хватало, и нам велели помогать… Но мне нравилось, господин мой. И наш доктор решил меня учить медицине. Он со мной долго возился, но подготовил меня как следует, и я сдал экзамен в Ратуше, и мне дали первое сертификатное кольцо – милосердного брата… а через несколько лет – второе, фельдшерское… Вот, смотри, – он протянул поближе к свету свою маленькую руку, и наёмник увидел на дрожащих пальцах два каменных зачарованных кольца – тёмно-зелёное и синее, оба с золотистыми искрами. Такие носят в Трёх Мирах всё узаконенные медики. Их нельзя снять или скрыть даже с помощью магии, а потому не выйдет ни украсть, ни подделать. Тарквиний видел такие много раз в своём богатом на раны и боль ремесле, поэтому узнал сразу и понял, что мальчишка ни в чём ему не соврал… Впрочем, он в этом был уже абсолютно уверен, несмотря на, мягко сказать, бредовую историю.
– Поэтому я сначала хотел пойти работать в больницу… Но меня не брали. Я ничего не мог ни сказать, ни даже написать… словно не учился грамоте вовсе. Ни на одном языке, господин мой, понимаешь?.. Я головой об стены бился от отчаяния: меня