Скупщик. Наталья Милявская
неожиданно поинтересовался, в какую сумму тот оценивает собственный талант.
Когда Илья понял, что странный персонаж со скучной внешностью бухгалтера намекает, что может исполнить любые его желания, он решил, что это шутка такая. И тут же, продолжая веселиться, сформулировал список собственных требований, после чего самолично проткнул палец столовым ножом, которым до этого резал бифштекс, и капнул кровью на блокнот. Если бы в тот вечер Илье встретились в рюмочной марсиане и предложили махнуть с ними в космос, он бы согласился с таким же энтузиазмом. Той осенью ему все было по барабану.
Илья оторвал взгляд от блокнота, глянул на Скупщика и обомлел – на него из-под капюшона сквозь толстые линзы очков смотрел мужчина средних лет. Именно в этом обличье пять лет назад к нему и явился Демон! Илья в мельчайших деталях помнил это лицо: серые блеклые глаза, тонкий крючковатый нос, плохая бугристая кожа. Он запомнил это лицо во многом потому, что портрет мужчины в капюшоне до сих пор висит у него в кабинете Галереи – это его последняя талантливая работа. После подписания договора все, что бы ни нарисовал Илья, было катастрофически, омерзительно бездарным.
– Так что, у тебя ко мне есть претензии? – переспросил Демон деловым тоном.
– Нет, что ты, к тебе у меня претензий нет! – усмехнулся Илья, разглядывая собеседника. – Ты молодец! Если было бы можно, я бы написал тебе хвалебный отзыв… в дьявольской книге жалоб и предложений.
Демон хмыкнул, спрятал блокнот и неуловимо перевоплотился в парня с татуировками. Он залпом допил пиво и поставил бокал на стол.
– В таком случае наш разговор можно считать оконченным.
– Нет! – рявкнул Илья и сам удивился собственной наглости. – Да, у меня есть к тебе претензии.
– Какого рода?
– Это не конкретно к тебе претензии… Это вообще претензии. Я понял, что ошибся, – твердо сказал Илья. – Наш договор был чудовищной ошибкой, и я хочу его расторгнуть.
Демон достал из пачки сигарету, сунул в рот, чиркнул спичкой о коробок с логотипом заведения. Затянулся, выпустил дым, глянул на Илью.
– Раскаяние, душевные муки и запоздалые терзания – не по моей части. С этим идут к духовнику. Или к психоаналитику. Я, насколько ты понимаешь, здесь вообще ни при чем – ты сам, добровольно отказался от дара Божия, а я лишь оформил все, скажем так, юридически.
– Я хотел рисовать! – воскликнул Илья. – Я был чертовски талантлив! Я просто… съехал с катушек после этого гребанного конкурса. А ты воспользовался моей душевной слабостью! Ты ведь всегда так делаешь! Появляешься тогда, когда у человека больше не остается сил во что-то верить! Ты отнял у меня все, а я ведь просто хотел реализоваться…
– Я, я… – передразнил Илью Скупщик. – Ты хотел продаваться. Хотел выставок, славы и денег. Давать интервью, трахать телочек,