Укус анаконды. Наталья Евгеньевна Ильюшенкова
с Володей его срочно! В домашней телефонной книжке есть его сотовый. Но только не звони ни ты со своего, ни Володя со своего…
– Это ежу понятно… Так что ему сказать?
– Просто расскажи все, что знаешь, и скажи, что я прошу его в как можно более короткий срок, ну, положим, до завтрашнего утра, то есть, до того времени, когда ты опять придешь, узнать о Литровском и Кириллове как можно больше. И вообще, пусть у своих знакомых в ментовке выяснит как можно больше обо всем этом.
– Ладно, сделаем… Теперь слушай. Говори всю правду, но без подробностей. Иначе дознаватель будет пытаться тебя поймать на каких-то случайностях. Дело в том, что единственное слабое место – это деньги, которые ты брала. Дознаватель наверняка будет пытаться построить разговор так, чтобы ты каким-то образом подставилась, будто сама спрашивала с них деньги. Ну, например, сама звонила в назначенный срок, то есть, инициатива исходила от тебя…
– Ну да, я сама звонила, требовала договор, меня ведь шеф ругал!
– Этого не говори! Потому что они наверняка подделали диктофонную запись.
– Как! – Анна в ужасе схватилась за голову. – Что же мне теперь делать?!
– Не беспокойся, запись в любом случае будет отправлена на экспертизу, там подделка будет обнаружена. Но это – время, экспертизу делают месяца два, а то и больше. А нам надо отсюда выбираться как можно скорее… Горемыкин только что приехал из вашей редакции, редактора он не допросил, как мы и задумали, но допросил бухгалтеров. Они показали, что ты денег не сдавала в кассу, но что такое практикуется – деньги журналист получает наличными, бывает и частями, а сдает потом. Этого придерживайся и сейчас…Ты все поняла? Заучи как молитву: все, что связано с этим делом, исходило только от них! И никаких: я упорно звонила, я требовала денег… И все время смотри на меня. Если я тебе киваю, значит, ты ведешь себя правильно, если качаю головой, значит, остановись и соберись с духом!
В коридоре послышались шаги. «Идет! – решила Анна, – тот самый дознаватель, который малограмотный юридически, но исполнительный и карьерист. А это значит – полная шестерка! Такая же, как незабвенный Вася Кириллов, который тоже, говорят, работал здесь то ли следователем, то ли дознавателем…»
В комнату вошел дознаватель в голубой форменной рубашке. Вот уж действительно соответствовал фамилии: длинный, тощий, руки как плети, ни дать, ни взять – Антон Горемыка! Примерно такого типа мужичок, только с бородой, был нарисован на обложке книги «Антон Горемыка» Погорельского, которую она читала в университете по программе курса истории русской литературы…
Мужичок однако же оказался парнем лет тридцати, только каким-то не по годам заморенным. «И этот, поди, тоже не сумеет подтянуться на перекладине, – с горечью подумала Анна, – только тот жирный из дежурки будет висеть как мешок, а этот – как плеть…». И ей стало смешно, она заулыбалась, представляя, как два мента – мешок и плеть – висят на перекладине. Горемыкин беспокойно посмотрел на нее: дескать, что-то ты, девочка,