Минотавр. Анна Игоревна Жиляева
ищешь здесь?
– Смотрю, что предлагают, – хитро сощурилась она, чуть придвинулась и села почти в упор, чтобы слышать Громова и не кричать самой. Он невольно опустил взгляд на пухлые губы с тёмно-красной помадой. – Я Диана.
– Кирилл.
– А ты зачем тут?
Если бы Громов сам знал ответ на этот вопрос.
– Стараюсь сбежать от одинокой и печальной жизни вечно работающего человека, – лишь отчасти шутя, всё же нашёлся он и незаметно опустил правую руку на колено. Подцепив мизинцем и большим пальцем кольцо, стянул и сунул в карман джинсов.
– Значит, нам по пути. Сбежим туда, где не громко? – И Диана, залпом выпив стопку водки, поднялась. Громову она казалась такой миниатюрной, милой, весёлой. И вряд ли он мог сказать, что Диана его не привлекла с первого взгляда: едва ли раньше он когда-то подумал бы снять кольцо.
Тем не менее через пять минут они уже целовались на улице, вжимаясь друг в друга. Точнее, вжималась Диана, а Громов неловко держал её за талию и водил руками по спине, почти открытой в таком платье.
– Вызывай такси, поехали к тебе, – быстро сказала Диана, когда Громов уже почти впечатал её в кирпичную стену клуба. Она быстро провела ладонью по губам, стирая размазанную помаду, а потом протянула руку и сделала то же самое ему.
Громова же будто парализовало: он смотрел на Диану – разгорячённую, красивую, с копной умилительно растрёпанных волос, в которые он сам только что запускал руку, и не мог сдвинуться с места.
– Я… Я женат, – выпалил Громов, сам не понимая зачем, и отстранился. Диана удивлённо подняла брови.
– И зачем тогда всё это? Господи, какой ты, оказывается, неудачник, Кирилл. Или измени жене нормально, или не трать чужое время!
Громов отшатнулся, когда Диана со всей силы толкнула его в грудь, и не нашёлся, что сказать. В ушах свистел ветер, неожиданно поднявшийся, и волосы Дианы, открывающей дверь «Нострадамуса», взметнулись от очередного порыва. В голове у Громова будто тоже был ветер.
Развернувшись, он пошёл вдоль проезжей части в сторону дома. Порадовался, что не взял машину: знал, что выпьет, да и погода сегодня, несмотря на ветер, была самой что ни на есть весенней. Часы показывали восемь, и солнце ещё не село, но вот-вот уже должно было. Небо окрасилось в нежно-розовые цвета, светлые облака медленно проплывали над головой.
Громов решил срезать, поэтому свернул с главной улицы во дворы и побрёл вдоль однотипных безликих многоэтажек. Ему нравилось иногда затеряться в них. В этом районе стояли хрущёвки, слепленные из серых панелей; двор, по которому шёл Громов, был окружён квадратом таких же домов, а внутри него находилась детская площадка с песочницей, старыми кривыми горками и скрипучими качелями.
Ему никогда не было понятно, почему многие считали все эти виды депрессивными и мрачными. Зимой, конечно, тяжело было поддерживать бодрость духа, но весной и летом в таких двориках всё расцветало. Около подъездов пестрели клумбы едва-едва расцветших