Минотавр. Анна Игоревна Жиляева
кассе в «Пятёрочке». Стоически высиживал длинные смены, пил валерьянку после нашествия бабушек, орущих, что их снова обвесили и обворовали, выучил и возненавидел весь ассортимент – в общем, провёл время не зря и даже свыкся. Пока однажды Мотя, женившийся полгода назад и с тех пор всё время находящийся вне зоны доступа, вдруг не позвонил и не закричал в трубку:
– Кирюх, у меня есть бабки! На нашу идею!
С этого дурацкого разговора, который Громов вёл, параллельно пытаясь выгрузить упаковки с подгузниками из большой коробки на прилавок, и началась история «Второго шанса».
Мотя действительно откуда-то надыбал деньги и вложил львиную долю в продвижение. Они сняли небольшой офис на окраине города, наняли студентов, которые с готовностью раздавали чёрно-белые листовки, напечатанные на принтере у Моти дома, заказали простейшую вывеску и принялись ждать. Громов уволился из «Пятёрочки» под клятвенные заверения Моти, что тот одолжит денег до момента, пока «Второй шанс» не выстрелит, и сел в офисе за неудобный стол, куда никогда не помещались коленки. Сидел, ждал, накапливал огромный долг и видел, что ничего не меняется.
– Я тебе говорил, Моть. Никому не нужен наставник, который будет на пальцах объяснять, как жить жизнь. Если у человека умирает близкий, то он идёт не в какую-то сомнительную контору деньги сливать, а скорбит за закрытыми дверьми, – сказал как-то Громов, сидя жарким летним днём вместе с Мотей на своём крошечном балкончике съёмной квартиры.
– Да, а потом идёт к нам. Ты мне помог, Кирюх, а всё ещё не веришь в успех затеи. Мы не психотерапевты, конечно, но и не шарлатаны. Это даже наш слоган говорит: «Мы не даём готовую рыбу – только удочку». Гениально же! – не соглашался Мотя, затягиваясь своим вонючим синим Винстоном.
Громов очень хотел, чтобы Мотя оказался прав. А ещё – просто жаждал помогать другим людям.
Всё по-настоящему началось двадцать первого августа в самый разгар рабочего дня, когда Громов, закинув ноги на стол, рубился в мобильную игру и даже подумать не мог, что человек, задевший дверью колокольчик, пришёл не спросить, где остановка или ближайший супермаркет, а действительно захотел свой второй шанс. Поэтому он только один глазом оторвался от игры и уже хотел было что-то подсказать в привычно язвительном тоне, как вдруг прикусил язык. Это был мужчина среднего возраста, растрёпанный и небрежно одетый. Под глазами у него залегли синяки, а нижняя часть лица была закрыта густой бородой. Только переступив через порог, он будто сразу захотел уйти и даже сделал шаг назад, но остановил себя. Громов же нутром почуял своего клиента и сел ровно. Помявшись, мужчина наконец заговорил:
– Вы ведь… «Второй шанс»?
– Верно.
– А это правда… Правда, что вы можете вернуть тягу к жизни? И помочь мне понять, как вообще жить дальше. – Мужчина снова замялся и дёрнул за край грязного пиджака.
– Не совсем. Мы даём только способы, а в ваших силах их использовать. Или же нет.
– Хорошо, я… я готов. – И мужчина поднял на Громова