В томлениях души. Евгений Леонович
всё смотрю я Вашими глазами —
Чтобы пустой продолжить разговор…
«Мы проснулись рано-рано утром…»
Мы проснулись рано-рано утром.
Пели нараспев Коран.
И вставало солнце снова мудро,
И шумел прибоем океан.
Как-то незаметно и пугливо
Исчезала ночи тусклой тень.
Милый друг мой, это ли не диво —
Нам судьба дарила новый день!
«Оделась в лягушку-квакунью…»
Оделась в лягушку-квакунью
Песня моя вечерняя,
Зелёным кузнечиком стала,
По камышам зашептала.
Скатилась на гладь зеркальную
Застывшего озера,
Где совсем недавно летали
Космические стрекозы,
Куда, любуясь собою,
Смотрится Дева-созвездие,
И взгляд её зачарованный
Падает издалека…
Песню мою подхватили
Сверчки. И ночные бабочки
Её понесли на крыльях.
И стала она не моя…
«Не боязно мне доверяться тростнику…»
Не боязно мне доверяться тростнику
В вечерние последние часы заката.
Он знает всё: и радость, и тоску,
И где и как считать невосполнимые утраты.
Блестит на солнце он при ярком свете дня,
И вся природа с ним вокруг ликует…
Она тогда любила не меня,
И, кажется, что я тогда ещё любил другую.
Тебя я слышу, шепчущий старик,
Тебе внимаю я, мои ты не увидишь слёзы…
Живёт, шумит на берегу тростник,
Над ним витают быстрые стрекозы.
Небо
О небо! В рваных облаках.
Они бредут, как нищие в своих лохмотьях,
Болят суставы, ломит кости,
И никуда не отпускает страх.
То ты с насмешкой в ступе непогоды
Бросаешь вниз мокроты от простуд.
И так – дожди идут, идут, идут,
А там людские судьбы, целые народы.
Твоя душа угрюмая скорбит
От их желаний, страхов, совращений…
Но мир людской не знает изменений
И не прощает никогда обид.
Берег Аравийского моря
Окрасил утро розовый туман.
Как чуда ждём мы белого рассвета.
И муза сонная… Ещё полураздета…
Её изогнут стройный гибкий стан.
Здесь день простой – растянут он на век.
Всё роком уготовлено заранее.
Что ищешь ты напрасно, милый человек?
Какие ты таишь в груди желания?
Вечерний час. Как чаша, опрокинута луна,
И мрак уже клубится чёрной ночи…
Мне кажется, ты чуть опьянена,
Другого ты со мною не захочешь…
«Всё кло́нится к осеннему распаду…»
Всё кло́нится к осеннему распаду.
В природе всё – один круговорот.
Мне прошлых лет умчавшихся