Мертвая полоса. Рен Грегори
почти невесомые. Это тоже было частью расчета. Удар такой мебелью не причинит много вреда. В худшем случае, оставит кровоподтек.
Он неподвижно сидел на стуле уже четверть часа. Воздух сгустился до состояния атмосферы в шведской парной. Дышать было нечем даже одному.
А их здесь было трое.
Второй держался чуть в стороне. Вертел прилизанной головой, излучал энергию. Его он узнал сразу – синие глаза, ярко-лазурная рубашка. Без взведенного пистолета в нем убавилось самоуверенности, но это компенсировал фальшиво мрачный взгляд.
Первого выдали подошвы.
– Коннор, отойдите от лампы. Вы сейчас загоритесь.
Человек с рифлеными подошвами рассмеялся. Шагнул вперёд, задев плечом плафон светильника, положил обе ладони на столешницу.
– Больно смотреть, Флеминг? – спросил он.
Лампа раскачивалась. Свет жёг веки, вызывал головокружение. Коннор нависал сверху, пылая седой шевелюрой, как неон в ночной витрине.
Фрэнк сдержался от желания моргнуть.
– Давайте обойдёмся без формальностей. Задавайте вопросы. Или я здесь для того, чтобы получить безупречный искусственный загар?
Коннор снова рассмеялся, но теперь смех звучал, как горловое пение.
– Детектив Фрэнк Флеминг. Офицер отдела убийств. Неплохой коп, если верить твоему личному досье. Дело о подростках, сожженных в Палмервильском парке, до сих пор приводят в пример новобранцам. Ты раскрыл его за тридцать шесть часов – впечатляюще даже для опытного детектива. Как же так получилось, что сегодня ночью ты размотал по шоссе кишки Кевина Байо?
Фрэнк повернул голову в сторону Коннора. Смотреть приходилось наугад: в испепеляющем свете Фрэнк не видел ничего, кроме радужных кругов перед глазами.
– Я ехал в Рокси. Возле поворота на девятую автостраду перед моим автомобилем свалился мертвый мужчина. Я не успел затормозить.
Коннор поймал раскачивающуюся лампу рукой. Прижал плафон ладонью, направив его Фрэнку в переносицу.
– Байо бросился тебе под колеса?
– Мертвец не способен на самоубийство.
– Я видел тормозной путь. В нем не меньше сорока метров. С такого расстояния ты мог понять, что Байо мертв, только если от него отваливалась гнилая плоть.
– Я имел дело с трупами не реже двух раз в неделю. Я знаю, о чем говорю.
– Ладно. Тогда скажи, из-за чего здоровый с виду мужик подох на пустынном шоссе?
– Спросите об этом коронера. Но судя по тому, что я видел, это асфиксия. Сложно вытащить что-то из горла, когда у тебя скованы руки.
– У Байо что-то застряло в глотке?
– Я видел то же, что и вы. Песок. Осколки стекла.
– Любопытно. – Коннор загремел по лампе кулаком. – Байо дожидался тебя на дороге, заткнув себе трахею какой-то хренью. А потом отдал концы, представляя, как ты окажешься верхом на нем в хромированной тачке. Звучит так себе.
– Смерть не бывает приятной.
– Твой мертвец не просто паршиво подох. На нем были наручники