Письма героев. Андрей Максимушкин

      Батальон построен на плацу. Гранитные шеренги. Серьезные лица. Люди подтянуты, сосредоточены. Спины распрямлены. Головы подняты. Глаза светятся. Это не строй, это стальная стена. Живой гранит. Не мобилизованная подневольная махра, не оболваненные фанатики, нет – здесь все добровольцы. Настоящие люди. Несмотря на серое затянутое небо, кажется, над этими людьми светит солнце. Всегда.

      Второй батальон первой бригады коммунистического интернационала. Один батальон. Если сравнить с десятками дивизий по эту и по ту линию фронта, то мало. А если понять, что это целый батальон только создающейся, никогда не существовавшей армии Коминтерна, то уже много.

      – Равняйсь! – капитан Бользен чуть не сорвал голос от волнения. Первая команда, на первом построении, его первого батальона.

      – Смирна! – шеренги дрогнули и застыли. Как и должно быть. Одним движением. Единая сила.

      Стройные ряды. Подтянутые фигуры. Глядящие из-под касок глаза. И лица, лица, лица. Настоящие люди. Смотрят спокойно, уверенно, глаз не отводят. Коминтерновцы. Еще совсем недавно они были немцами, евреями, русскими, англичанами, испанцами. Сегодня это интернациональный батальон. Рихард Бользен настоял и убедил товарищей, в его батальоне нет пошлого буржуазного деления на национальные роты и взводы. Все едины и равны. Все коммунистической национальности.

      – Вольно!

      Теперь можно позволить себе заложить руки за спину, пройтись вдоль строя, подмигнуть французскому лейтенантику, замершему на краю плаца. Бедняга хорохорится, выпячивает грудь, но явно чувствует себя чужим. Между ним и бойцами батальона пролегает незримая пропасть. Он не коммунист, он не наш, он только соглядай от капиталистов.

      – Товарищи! Мы батальон коммунистической интербригады. Мы готовы вступить в бой с фашистской заразой! – капитан Бользен говорил на немецком. Комиссар Розенберг синхронно переводил на русский.

      – Мы не одни бросаем вызов реакции. Мы только авангард многомиллионной армии мирового пролетариата. Мы первые! За нами встанут другие. Тысячи и миллионы рабочих, самый передовой, прогрессивный класс, готовы взять в руки оружие и обрушиться со всей классовой ненавистью на черную плесень, захлестнувшую Россию, Германию, Италию. Мы знаем, с фашистами нельзя договариваться. Миролюбие они воспринимают как слабость.

      – Фашизм тянет свои кровавые руки к свободному миру. Они хотят поработить трудовые народы Европы! Сейчас. Здесь. У них ничего не получится! Мы встали каменной стеной на пути черных. Они не пройдут! – Рихард выбросил кулак в ротфронтовском приветствии.

      – Они не пройдут! – прогремело, проревело над плацом.

      – Батальон! На пра-во! Шагом марш!

      До полигона Бользен шел пешком во главе колонны. Сегодня первое построение, первые стрельбы, первые учения. За городом на раскисшей грунтовке люди сбились