Ultraviolet. Aanng Vi!ks
изменит мир."
Затаив дыхание, внимал я словам старца.
"Мне было дано видение," – продолжил Симеон, его взгляд устремился вдаль, словно пронзая будущее. "Видение о Младенце, который родится, чтобы изменить судьбу человечества."
Пораженный этими словами, я не мог поверить своим ушам.
"Кто же этот Младенец?" – спросил я, дрожащим голосом.
Симеон улыбнулся, его лицо озарилось светом. "Его имя – Иисус," – ответил он. "Он станет Мессией, Спасителем мира. Он принесет свет во тьму этого мира и любовь в сердца людей."
Потрясенный этим пророчеством, я не мог поверить, размышляя, не спятил ли старик, и не шутит ли он надо мной, проверяя мои устои веры, что внимал я в Храме Ирода Великого. Но старик вовсе не улыбался, и казалось, был в трезвом уме и светлой памяти, продолжая свой рассказ шепотом, на полном серьезе.
"Но как я могу узнать, когда он родится?" – спросил я наконец, подумав, что верно он на самом деле что-то да видел во сне.
Симеон протянул ко мне руку, в которой держал небольшой свиток. "Вот, я для тебя записал," – сказал он. "Когда на небе засияет звезда, подобная которой мир еще не видел, она укажет путь к месту рождения Младенца, и ты поймешь, что время пришло."
Я с благоговением взяв свиток, повертел его в руках, но так ничего и не прочел удивительного на нем, поскольку, на нем было написано ровно то же самое, что только что поведал мне сам Симеон. Причем, написано действительно его рукой, почерк его я хорошо помнил еще по его учительству надо мной.
"Я буду ждать этого дня," – прошептал я.
Симеон благосклонно кивнул. "Иди с миром, дитя," – сказал он. "И помни, тайна, которую я тебе поведал, должна храниться в твоем сердце до поры до времени."
VII
В трепетном танце языков пламени, пляшущих на каменных стенах пещеры, я сидел, укутанный в небесный плащ, некогда согревавший ее. Холодный ветер, завывая в горах, не мог пробиться сквозь плотную ткань, согретую теплом ее рук.
Вспомнилась мне наша первая встреча, словно омытая росой летнего утра. Я робко озираясь, ступил в храм, где царила торжественная тишина, нарушаемая лишь пением птиц, заглядывающих в окна.
И вдруг, словно луч солнца, пронзивший сумрак, она явилась передо мной. Её красота затмевала всё вокруг. Длинные волосы цвета спелой пшеницы, словно нити золотого руна, ниспадали на плечи, обрамляя нежное лицо, озаренное сиянием небесных глаз.
В них, цвета летнего неба, отражались лазурь бездонных горных озёр и безмятежность бескрайних полей. Она ступала легко, словно пушинка, сорванная легким ветерком с одуванчика, а во всех ее движениях сквозила неземная грация.
В тот миг мое сердце забилось с невиданной силой. Я не мог оторвать от нее глаз, очарованный неземной красотой и чистотой, исходившей от нее. Словно ангел, спустившийся с небес, она одарила меня своим вниманием, и в ее взгляде я прочел не только любопытство, но и зарождающуюся симпатию.
С тех пор образ ее поселился в моем сердце, расцветая с каждым днем пышным цветом любви. И вот, спустя время, судьба вновь свела