Когда погаснет свет. Александр Беляев
труд может быть неприятен, например тяжелый физический труд.
– Физический труд выполняют наши рабы.
Я даже привскочил на кресле.
– Рабы? У вас есть рабство?
– Ну да, что же вас так удивляет? Порабощенные силы природы, машины – вот наши рабы. А все мы, свободные граждане, работаем не только из сознания общественной пользы – это азбука, о которой мы уже забыли, – но и потому, что труд давно сделался для нас второй натурой.
– Что это? Свет погас?!
– Не беспокойтесь, я хочу посмотреть на карту, – сказал Эль. Перед ним вспыхнул бледным светом квадрат, на котором обрисовались очертания какого-то моря.
– Эта карта движется?
– Да, она движется, потому что мы летим. Наша карта – сама земля. Вот очертания… как это вы называли?.. Азовского моря, вот Черное. Мы пролетаем его.
– Уже! Так скоро…
– Турция. Скоро мы увидим Красное море.
– Но как же можете обходиться вы совсем без карты?
– Эа направляет наш воздушный корабль по радиокомпасу. Ли посылает радиоволну, а мы летим в этом направлении, как бабочки на огонек. Ошибки быть не может. Впрочем, мы можем, если нужно, справиться по карте и магнитному компасу…
И, нагнувшись над картой, Эль сказал:
– Двадцатый градус северной широты и сороковой – восточной долготы. Мы в окрестностях Мекки. Скоро будем на месте.
Еще несколько минут полета, и мы плавно опустились.
Эа открыла дверь нашего снаряда, и мы вышли. Ли приветствовал нас.
– Вот, полюбуйтесь, – сказал он, указывая на обломки.
На самом берегу моря в буром песке лежали эти обломки воздушного корабля, обугленные и настолько искалеченные, что нельзя было определить его конструкцию. Нос корабля, вероятно, не меньше чем на три метра зарылся в песок, образовав в нем широкую воронку.
– Сами посудите: можно ли было спастись при такой катастрофе? Американский шпион погиб, на этот раз мы можем быть спокойны и не продолжать наших поисков, – сказал Ли.
– Да, конечно, – ответил Эль и, взобравшись на воронку, начал обходить ее, внимательно осматривая. Потом он вдруг сел на песок, вздохнул и поправил на голове белый шлем.
– Ли, вы делали себе глазную операцию?
Ли почему-то смутился.
Эль укоризненно покачал головой.
– Хорошие глаза, Ли, нужны не только вам лично. Наш Союз трудящихся должен иметь зоркие глаза. Почему вы не сделали операции?
Обратившись ко мне, Эль продолжал:
– Мы, люди будущего, стоим неизмеримо выше наших предков в умственном отношении. Но физическая природа наша, увы, кое-что потеряла в новых условиях культуры. Мы все более теряем волосы. Эа, сними свой головной убор…
Эа, улыбаясь, сняла колпачок и без смущения показала свою голову, на которой не было ни единого волоса.
– Вот видите, – продолжал Эль. – Представление о красоте изменилось. Мы находим прекрасной безволосую голову женщины и пришли бы в ужас