«Человек, первым открывший Бродского Западу». Беседы с Джорджем Клайном. Синтия Л. Хэвен

«Человек, первым открывший Бродского Западу». Беседы с Джорджем Клайном - Синтия Л. Хэвен


Скачать книгу
они так и не позволили мне просмотреть хоть один лист из этих тетрадей, но кое-где заложили бумажками страницы, с которыми, возможно, им понадобилось бы свериться.

      Итак, как вы помните, в 1966 году моя дочь Заинька заболела, и мы покинули Россию спустя три недели. В этой связи они мне кое-что сказали: «Ну да, мы пристально наблюдали за вами и провели бы эту беседу в 1966 году, но ваша дочь заболела, и мы повели себя тактично». Оглядываясь на прошлое, я нахожу возможным, что это было сказано совершенно искренне.

      Но это не объясняет, почему они не провели беседу со мной в 1967 году – в год моего знакомства с Иосифом. В 1966 году в Москве состоялась моя третья встреча с А. Ф. Лосевым, престарелым исследователем античности и религиозным мыслителем; в начале 1930‑х он три года просидел в сталинских лагерях. Когда я ехал на машине к нему на дачу в Подмосковье, несколько автомобилей КГБ следовали за мной, а затем припарковались неподалеку. Однако, насколько могу припомнить, эти два сотрудника не упоминали имя Лосева.

      А вот имя Бродского прозвучало почти в начале допроса в 1968 году. Сотрудники желали знать, чтό я обсуждал с Бродским. Что ж, я сказал им, что мы обсуждали поэзию, и, насколько помню, в какой-то момент я упомянул имя Ахматовой. Их реакция была, думаю, вполне предсказуемой. Они разъяснили мне совершенно четко, что для них она «ненавистная, одиозная фигура». Выражение «odioznaia figura» я запомнил. Разумеется, им вспомнилась ее сильная поэма «Реквием», где ярко изображена жестокость КГБ48 во время больших чисток 1930‑х годов, жестокость, которая обрушилась на сына Ахматовой и Николая Гумилева.

      Я не попытался встать на защиту Ахматовой. Но, возможно, Владимиру, как и мне, уже было известно, что Бродский считает Ахматову не только великим поэтом, но и «самым лучшим человеком из всех, кого он встречал за всю жизнь».

      Также они расспрашивали о нескольких людях из моей группы. В группе была женщина, которая родилась и выросла в России, но давно уже жила в США. Насколько помню, она преподавала русский язык и литературу в колледже Рид и либо ушла на пенсию прямо перед поездкой, либо собиралась на пенсию, она говорила, что хочет «пока жива, еще разок» увидеть родные места. Сотрудники КГБ спросили, как вышло, что она свободно владеет русским языком, а затем – почему ей захотелось снова оказаться в России.

      В моей группе было примерно девяносто человек, но лишь два или три человека знали русский язык с рождения или серьезно изучали его. Насколько припоминаю, Владимир и Николай расспрашивали меня обо всех этих людях. Но большая часть их вопросов касалась моих контактов и разговоров с Бродским. Живо помню, что под конец допроса они донельзя четко разъяснили мне: если я намерен снова приезжать в СССР и встречаться со смутьянами или с теми, кто неприязненно относится к режиму, с такими как Бродский, «вы будете докладывать нам о своих разговорах с ним». Эту фразу я помню живо. Она прозвучала как приказ, определенно как директива, которую мне придется выполнять – отвертеться не позволят.

      Свой


Скачать книгу

<p>48</p>

Так в оригинале. – Прим. пер.