Подлинная история носа Пиноккио. Лейф Г. В. Перссон
кашемировых джемперах и пестрых французских шелковых шалях, с жемчужными бусами на шее, и их мужья, в синих пиджаках, цветастых брюках и ботинках с маленькими кожаными косичками на них, вели себя под стать своим одеяниям. С обязательными поцелуями в щеку, непринужденным щебетанием, сливавшимся в общий гул, и характерным выговором в нос. Притом что все уже какими-то тайными путями обзавелись шампанским, стараясь получить максимальное удовольствие от вроде бы серьезного дела, и с нетерпением ждали возможности приблизиться к накрываемому в данный момент на заднем плане шведскому столу со всевозможными яствами, включая хвосты омара, икру уклейки и паштет из утиной печенки, который должен был стать вознаграждением за их терпение, как только Бекстрём закончит со своей частью. После того как он поможет им увидеть свет истины и, прежде всего, понять значение термина «безопасное жилье» и в результате внести свое имя в списки претендентов на квартиры в новом доме, уже предусмотрительно приготовленные организаторами мероприятия.
«Да, уж это точно не самые обычные пенсионеры», – подумал Бекстрём. И собственно, только двое из них портили общую картину. Две местные легенды, во всяком случае считавшиеся таковыми в здании полиции, где он работал. А также его старые знакомые, косвенно причастные к расследованию убийства, которым он лично занимался несколько лет назад, Марио Гримальди, по прозвищу Крестный отец, и его бывший товарищ по оружию Ролле Столис Столхаммар.
Тот самый Гримальди, кому, согласно ходившим в полицейском участке слухам, тайно принадлежала половина округа, несмотря на его пресловутую нулевую декларацию о доходах, из-за чего он в течение пары десятилетий числился среди приоритетных целей отдела экономических преступлений. И все напрасно, ведь с ним дело обстояло столь просто, что за всю его долгую жизнь макаронника ни разу не наказывали даже мизерным штрафом за неправильную парковку. А уже много лет назад им вообще перестали интересоваться, поскольку, если верить многочисленным медицинским заключениям, он страдал болезнью Альцгеймера, в результате чего допросить его абсолютно не представлялось возможным. При мысли о его нулевых доходах также было совершенно непонятно, что он здесь делает.
Однако недомогание и катастрофическое финансовое положение, похоже, никак не сказывалось на его внешности. Загорелый и одетый с иголочки в черный костюм, белую льняную рубашку и идеально начищенные до блеска ботинки, он выглядел очень солидно и напоминал не самого мелкого босса в мафиозной иерархии.
– Я узнаю тебя, – сказал Крестный отец и ткнул указательным пальцем с отлично сделанным маникюром в грудь главного докладчика вечера. – Подожди, не говори сразу, – добавил он, улыбнулся, обнажив зубы, столь же белые, как и раковина в квартире Бекстрёма, и погрозил ему пальцем. – Ты же Бек, не так ли. Комиссар Эверт Бек. Я обычно смотрю сериал с тобой по телевизору.
«Берегись, чертов макаронник», – мысленно пригрозил Бек-стрём и одарил его злым взглядом из арсенала