Целитель. Новый путь. Валерий Петрович Большаков
замерцала россыпь ялтинских огней, а слева, стыдливо прикрывая нечто промышленное или жилищно-коммунальное, распростерся циклопический плакат: «План – закон! Выполнение плана – долг! Перевыполнение – честь!»
Изображенный в два цвета рабочий утверждал сей советский мем взмахом богатырской длани. М-да… Если такой зарокочет: «I`ll be back!», задохлик Шварценеггер описается…
«Выходит, я свой план тоже перевыполнил, – подумалось лениво. – Пересекся с Егорычевым еще в этом году! Честь мне – и грамоту на стену. Но! А почему вообще надо дожидаться шанса? Почему бы не создать ту самую редкую возможность? – я беспокойно заерзал, чуя подступающий азарт. – Нет, в самом деле! Поездку в Ленинград ты запланировал на зимние каникулы. Молодец, «план – закон!» А если съездить туда на осенних? И не одному, а со всем классом? Посетить «колыбель революции», подняться на борт «Авроры», покричать «ура!» на параде… Алиби – стопроцентное!»
Идея настолько захватила меня, что тревоги мои обнулились, а страхи пожухли и облетели с души.
«Думай, голова, думай! – как дед говаривал…»
Четверг 9 октября 1975 года, полдень
Первомайск, улица Чкалова
– Здравствуйте! – заглянув в дверь школьного комитета комсомола, я обнаружил инструктора райкома ВЛКСМ, в гордом одиночестве заполнявшего «портянку» ведомости. – А где комсорг?
Сухопарый инструктор оторвался от бумаг. На его узком, будто бы изможденном лице проступил явный интерес.
– А нету! – весело ответил он. – Володя Лушин отучился и выбыл, а нового никак не выберут.
– Упущение, – сказал я рассеянно.
– Согласен! – инструктор развел длинными костистыми руками. – В ноябре проведем отчетно-перевыборное. Вот только кандидаты что-то в очередь не становятся…
Задумчиво кивая, я оглядел кабинет. Без перемен.
У стены с гипсовым барельефом Ленина пылились знамена из пафосного бархата с золотым шитьем. Безыдейно загораживая красный уголок, громоздилась древняя аппаратура школьного радио – с самодельным микшером и роскошными наушниками фирмы «Сони». Старые стенгазеты, небрежно свернутые в рулоны, завалили подоконники двух широченных окон; в простенке чах мещанский фикус, а прямо напротив двери воздвигся огромный письменный стол на мощных тумбах. К нему, как ножку буквы «Т», пристыковали пару легковесных, тонконогих столиков, накрытых общей зеленой скатеркой.
– Понятно всё с вами…
– Слу-ушай… – комсомольский чин взял подбородок в горсть и откинулся на спинку. – Гарин? Я не ошибся?
– Просто Миша, – скромно представился я.
– Слушай, просто Миша, – вкрадчиво заговорил мой визави, – а ты не испытываешь желания впрячься в воз повседневности? Ты же у нас круглый отличник и будущий ученый – вон, Центр НТТМ организовал, в журналах о тебе пишут… Может, примешь бразды?
Подумав для приличия, я тряхнул головой:
– А давайте!
«Ты же сам этого хотел!..» – промахнуло в мыслях.
Заулыбавшись,