Целитель. Новый путь. Валерий Петрович Большаков

      Игорь Синицын понемногу начинал гордиться своими успехами на поприще госбезопасности. Нет, он по-прежнему скромно стоял в сторонке, оказывая почтение истинным мэтрам, но неуверенность спадала, а страх напортачить слабел. Почти год работы в составе спецгруппы, сколоченной из крепких оперативников, кому угодно даст навык. А это приятно – понимать сказанное операми, и знать, как именно действовать.

      В принципе, старшим уполномоченным он стал не потому лишь, что заслужил доверие Андропова – еще со времен работы в ЦК, были и профессиональные показания. Как-никак, «ходил в разведку», хоть и под прикрытием журналиста АПН. Но поиски объекта «Миха» (он же «Хилер», он же «Ностромо») – это высший пилотаж оперативной работы.

      Благодушествуя, Синицын выбрался в общий зал, где оперативники затеяли чайную церемонию. Коля Славин колдовал с заваркой, напуская дразнящего аромату, Наташа Верченко нарезала хрупкими желтыми пластиками солидный ломоть «Пошехонского», духовистыми колечками насекала «Краковскую», а Лукич добрел на глазах, подливая себе коньячку из крошечной фляжечки.

      – Плеснуть? – расплылся пожилой, но все еще крепкий аналитик, завидев начальство.

      – Спасибо, я лучше закушу! – Игорь сноровисто достал из холодильника масло, а из эмалированной хлебницы – начатый батон.

      – Ой! – глаза Наташи испуганно округлились. – А я из вашей чашки пила, из синей… Сейчас помою!

      – После вас, Наташенька, хоть отраву хлебай, – бархатно задвинул Синицын. Перехватив неласковый взгляд Славина, быстро скорректировал позицию: – Да ладно, я белую возьму!

      Круглобокий «Саратов» закрывался лишь от сильного тычка, и лязг захлопнутой дверцы пустил единственное эхо, мешавшее улечься тишине. Рации на столе – и большая армейская, и маленькие милицейские не шипели даже, пуговично блестя потухшими индикаторами. Помалкивал и целый набор телефонов, сгрудившихся на отдельном столе. Этюд «Спецгруппа на отдыхе».

      В этот самый момент, когда дневные тревоги улеглись, ночные еще не закопошились, а технический перерыв плавно перетекал в дружеский ужин, глухо взвизгнула входная дверь, и на пороге возник сам Иванов. Генерал-лейтенант даже в штатском был орел. До такой степени, что Синицыну сразу захотелось расправить плечи и втянуть живот.

      – Здравия желаю! – благодушно сказал Борис Семенович. – Чаевничаете?

      – Присоединяйтесь, товарищ генерал-лейтенант! – сделал Лукич широкий жест.

      – А вот не откажусь, – Иванов пододвинул стул, и уселся. – Уф-ф! В Москве не позавтракал, в аэропорту не пообедал… Ух, ты! Колбаска! – плотоядно потерев руки, генерал-лейтенант соорудил себе многоэтажный бутерброд. – Что, тают наши ряды? Я гляжу, вас всего четверо осталось.

      – Должен еще полковник подойти, – прогудел Славин, – звонил с полчаса назад.

      – А, ну, Фашилий… м-м… Федорыч в курше, – успокоился генерал-лейтенант, изрядно откусив от «маслохлебца» да швыркнув