Три башенки и бездонная пропасть. Юлия Шолох
ей с детским восторгом. Конечно, я и сама была рада лишний раз сотворить живую картинку – разве это не чудо? Кроме меня и тётушки о моей магической силе знал только Мариус. И хотя наши соседи были добрыми людьми, узнай они, кто я, доброта могла бы вмиг смениться отвращением.
Почему маги считались низшими существами? Пресвятая вера утверждала, что магия – пустое, созданное для самолюбования и лености действо, которое не подобает уважаемым людям. Только плебеи балуются пустотой, настоящие богоугодные люди проводят жизнь в ежедневных, ежечасных трудах и не надеются на тёмную силу, которая обещает заменить тяжкий труд щелчком пальцев.
Как-то я спросила тётушку, почему такая красота, которую творят мои руки, считается никчемной и грязной?
– Разве магия не может помогать людям? Разве мои создания не радуют глаз, как картина или музыка? Почему люди так презирают магов?
– Ах, детка, если бы я знала! – Воскликнула она. – На самом деле множество магов занимаются полезной работой. Например, те, кто может помочь растениям расти или лечит животных. А те, кто подманивает рыбу? Они же лучшие рыбаки! Но к несчастью, все они умалчивают о своей магической силе, иначе им пришлось бы тяжко. И ты, милая, никогда и никому не признавайся. Твои картинки чудесны: цветы трепещут, словно живые, сказочные звери на твоих ладошках резвятся, как настоящие. Но тебе лучше не проверять, что произойдёт, если люди узнают о тебе правду! Даже те, в ком ты была совершенно уверена. Обещай никогда не творить своих созданий в незнакомых местах, где могут оказаться случайные свидетели, и никогда никому не признаваться до того, как полностью убедишься, что этот человек заслуживает доверия!
Я обещала, конечно, и держала слово. Но сейчас, в день, когда я почти потеряла Мариуса, вокруг не осталось не то что чудес, а и надежды. И мои иллюзии были единственным светлым пятном в кромешной темноте.
Мы с улыбкой наблюдали, как голубой дракон изворачивается, как колышется его узкое тело, как из крошечной зубастой пасти с еле слышным фырчаньем выплывает клуб белого огня.
Дверь резко распахнулась, я вздрогнула и дракон пропал.
Но было поздно прятаться. В дверях стояла виконтесса. Её и без того не слишком приветливое лицо обрело выразительность камня, а зубы будто заострились.
– Немедленно ко мне! – Ледяным тоном приказала она, еле взглянув на Маркуса, который снова схватился за сердце.
В коридоре виднелось тёмно-синее платье экономки.
Я оторопела. Её светлость лично поднялась на чердак и заглянула в комнату слуги? Этого быть не могло! Почему, откуда она тут оказалась?
Но теперь, вероятно, неважно. Она видела. Она всё видела…
Мариус испугано взглянул на меня, его губы снова дрожали. Я погладила его по руке.
– Тихо, Мариус, всё в порядке. Всё хорошо.
Он покосился в коридор, где стояла и терпеливо ждала экономка.
– Я должна идти, ты слышал. Но потом я вернусь.
Экономка лично сопровождала меня всю дорогу, держась на расстоянии.
Ладони покрылись липким потом, пока я спускалась вниз по лестнице в приёмную