Моги. Не там, где ничего не случается. Олег Аблясов
металлическими прутьями, которые обездвиживают его лучше всяких успокоительных средств. А если упадёт в озеро могом, то и так можно справиться, потому что моги как люди, так же слабы, когда беззащитны. Хватайте его, и тут же руки за спину в наручники, голову в жёсткие скобки, а ноги примотать к железным шестам, чтобы не смог при помощи изгибания тела совершить подобие ритуала перехода в своего всесила. Если мог по каким-либо причинам не может свободно двигать руками, ногами, головой, всем телом для того, чтобы совершить обряд перехода, как положено, но хотя бы чуть-чуть двигаться всё-таки получается, тогда…
– Тогда что?!
…тогда он превращается в сложно составленного монстра, полумога-полувсесила, могра.
– Могра?
– Да, могра. Могр – это мог рычащий или мог развенчанный. Он и не мог, и не всесил, он что-то страшное, но больше только пугает, потому что все силы всесила к нему не приходят, хотя какие-то да, конечно. И обратно стать могом у него уже не получится.
Старуха опустила голову к блюду, шумно полакала воду, утёрлась грязным рукавом драного халата и протянула шершавую ладонь за гонораром. Человек с обезображенным лицом накрыл стопку купюр ладонью с протезами вместо пальцев, смёл деньги в выдвижной ящик стола, а потом ткнул пальцем в кнопку вызова прислуги. Двое громил выступили из-за колонн, схватили старуху за халат, выволокли из дома и швырнули через ограду.
Протез пальца вытянул из-под бумаг в углу стола старый бульварный красочный журнал, на обложке которого была фотография человека с полностью от макушки до шеи забинтованной головой только с прорезями для глаз, вокруг суетились воодушевлённые репортёры. Заголовок кричал: «Красавчик Гери потерял лицо не только в политике!». А подзаголовок ехидно добавлял: «Что может быть хуже для человека, который делал ставку исключительно на презентабельность внешности?!».
– Могло быть хуже, – с пониманием отнеслась старуха к рвению громил и поковыляла, хромая и уперев руки в бока, в сторону леса.
– Я вам ещё покажу своё лицо во всей красе, – рваным ртом выдавил из себя человек с обезображенным лицом и так хрястнул по журналу кулаком, что заскрипели протезы пальцев.
На опушке леса старуха откинула несколько кустов, маскирующих двухместную машину спортивного стиля, вырви глаз неоновой расцветки, сняла халат и бросила его на сиденье, сняла парик, оторвала латексную маску от лица, вынула накладные кривые зубы с кариесом, и всё это сложила в чемоданчик. Выпрямилась, отстегнула горб, вытерлась влажными салфетками и посмотрела в боковое зеркало заднего вида.
– Параллельность, – хмыкнула слишком красивая женщина с холодным блеском в глазах своему отражению, перевела взгляд чуть в сторону, выхватила пистолет с глушителем и выстрелила в тёмную фигуру, высунувшуюся из-за дерева.
Потом вынула телефон, набрала номер, нажала вызов и после соединения чересчур твёрдо для женщины сказала:
– Я еду. Он клюнул.
Повертела телефон в тонких ухоженных