Ждала только тебя. Софи Пемброк

      Для смокинга слишком жарко. Чья эта дурацкая затея? О, конечно. Его отца.

      Кто бы сомневался!

      Зик спускался по лестнице в гостиную, с нетерпением ожидая момента, когда можно будет выпить. Интересно, что его отец хотел сказать этим ужином?

      Зик не мог избавиться от ощущения, что неожиданная вспышка братской любви Флинна была не единственной причиной, по которой его пригласили в лоно семьи. Наверное, он ограничится одним коктейлем. Если отец преследует какую-то свою цель, надо быть трезвым, чтобы выяснить этот скрытый мотив. Тогда он сможет с легкостью разрушить план, который состряпал отец, отбыть до нелепого фальшивую свадьбу и отправиться восвояси.

      В гостиной, кроме него, возле бара оказался только один человек. Впрочем, стоило ли удивляться тому, что Зик увидел Томаса Моррисона? Пожилой мужчина всегда любил пропустить перед ужином бокал мартини. Взгляд Томаса остановился на Зике, губы его сжались, и Зика охватило странное чувство, что отец Тии ждал именно его.

      – Зик. – Он протянул ему бокал с коктейлем. – Значит, все-таки приехал.

      Зик осторожно взял бокал:

      – Вы как будто разочарованы, сэр.

      – Вряд ли я единственный, кого удивило твое возращение.

      Зик подумал о Тии, стоящей перед ним в нижнем белье, которое она купила ради его брата. Она смотрела на него так, словно он вернулся из мира мертвых.

      В глубине души он всегда считал, что вернется. Когда будет готов. Когда осуществит задуманное. Свадьба лишь немного ускорила его приезд.

      – Мне нравится думать, что я преподнес всем приятный сюрприз, – сказал Зик.

      Томас отхлебнул мартини, и Зик ощутил необходимость последовать его примеру. Отпив глоток коктейля, он тут же об этом пожалел. Томас любил специфические напитки – очень крепкие. Зик поставил бокал на барную стойку.

      – Это зависит от того, планируешь ли ты снова разбить сердце своей матери, – заявил Томас.

      Зик моргнул:

      – Мне не показалось, что сердце ее разбито.

      Более того, целуя сына после долгой разлуки, мама выглядела безмятежно спокойной. Словно он был еще одним гостем.

      – Ты никогда не понимал свою мать, – покачал головой Томас.

      – Зато вы понимали.

      Это не было откровением. Две семьи всегда были близки, даже слишком близки. А после смерти его жены… в общем, мать Зика, судя по всему, приглядывала не только за дочерьми Томаса.

      – Мы с ней старые друзья, парень. Как и с твоим отцом. – Неужели? – И я поддержал их обоих, когда ты уехал. Мы не хотим повторения.

      Может, за восемь лет Томас что-то забыл? Зик никогда не поверит, что отца хоть сколько-нибудь взволновал его отъезд. Проклятье, скорее всего он хотел этого. Иначе почему он сделал Флинна своей правой рукой в «Моррисон – Эштон»?

      Что, если отец хотел, чтобы Зик доказал, на что способен? Он доказал. Но не отцу. Себе.

      – Значит, вы считаете, мне надлежит остаться? – спросил Зик.

      Как только