Похождения бравого солдата Швейка. Ярослав Гашек
отупение. Он принял Швейка за полковника семьдесят пятого пехотного полка Юста и несколько раз повторил:
– Не сердись, дружище, что я тебе тыкаю. Я свинья!
С минуту казалось, что от тряски пролетки по мостовой к нему возвращается сознание. Он сел прямо и запел какой-то отрывок из неизвестной песенки. Вероятно, это была его собственная импровизация:
Помню золотое время,
Как все улыбались мне,
Проживали мы в то время
У Домажлиц в Мерклине.
Однако минуту спустя он потерял всякую способность соображать и, обращаясь к Швейку, спросил, прищурив один глаз:
– Как поживаете, мадам?.. Едете куда-нибудь на дачу? – после краткой паузы продолжал он.
В глазах у него двоилось, и он осведомился:
– Изволите иметь уже взрослого сына? – И указал пальцем на Швейка.
– Ты будешь сидеть или нет?! – прикрикнул на него Швейк, когда фельдкурат хотел встать на сиденье. – Я тебя приучу к порядку!
Фельдкурат затих и только молча смотрел вокруг своими маленькими поросячьими глазками, совершенно не понимая, что, собственно, с ним происходит.
Потом, опять забыв обо всем на свете, он повернулся к Швейку и сказал тоскливым тоном:
– Пани, дайте мне первый класс, – и сделал попытку спустить брюки.
– Застегнись сейчас же, свинья! – заорал на него Швейк. – Тебя и так все извозчики знают. Один раз уже облевал все, а теперь еще и это хочешь. Не воображай, что опять не заплатишь, как в прошлый раз.
Фельдкурат меланхолически подпер голову рукой и стал напевать:
Меня уже никто не любит…
Но внезапно прервал пение и заметил:
– Entschuldigen Sie, lieber Kamerad, Sie sind ein Trottel! Ich kann singen was ich will![37]
Тут он, как видно, хотел просвистать какую-то мелодию, но вместо свиста из глотки у него вырвалось такое мощное «тпрру», что экипаж остановился.
Когда спустя некоторое время они по распоряжению Швейка снова тронулись в путь, фельдкурат стал раскуривать пустой мундштук.
– Не закуривается, – сказал он, понапрасну исчиркав всю коробку спичек. – Вы мне дуете на спички.
Но внезапно он потерял нить размышлений и засмеялся.
– Вот смешно! Мы одни в трамвае. Не правда ли, коллега?
И он стал шарить по карманам.
– Я потерял билет! – закричал он. – Остановите вагон, билет должен найтись!
Потом покорно махнул рукой и крикнул:
– Трогай дальше!
И вдруг забормотал:
– В большинстве случаев… Да, все в порядке… Во всех случаях… Вы находитесь в заблуждении… На третьем этаже?.. Это отговорка… Разговор идет не обо мне, а о вас, милостивая государыня… Счет!.. Одна чашка черного кофе…
Засыпая, он начал спорить с каким-то воображаемым неприятелем, который лишал его права сидеть в ресторане у окна. Потом принял пролетку за поезд и, высовываясь наружу, орал на всю улицу по-чешски и по-немецки:
– Нимбурк, пересадка!
Швейк
Извините, дорогой товарищ, вы болван! Я могу петь, что хочу! (