Созвездие жадных псов. Дарья Донцова
лицом.
– Простите, – обратилась я к ней, – кто занимается подбором актеров?
Не отрывая глаз от компьютера, где мелькали какие-то фигурки, секретарша процедила:
– Фамилия?
– Чья?
– Ваша, разумеется.
– Романова.
Дама ткнула пальцем в кнопку «интеркома». Я обратила внимание, что у нее невероятно длинные ногти, покрытые лаком отвратительного темно-синего цвета.
– Да, – прохрюкал динамик.
– Еще Романова, – бросила секретарша и спросила меня: – Из какого театра?
– Я не из театра, я…
– Вольная птичка, – сообщила дама.
– Пусть ждет! – каркнул голос.
– Садитесь, – велела секретарша.
– Но…
– Садитесь и ждите! – рявкнула она и перевела на меня глаза.
Выражение их было таким, что я машинально повиновалась и шлепнулась на диван возле одной из девиц, о чем моментально пожалела. От милой девушки одуряюще несло французским парфюмом. Несмотря на жару, она опрокинула на себя, наверное, целый флакон.
Внезапно дверь одного из кабинетов распахнулась, и вылетела девочка в таком же крохотном сарафанчике. Судорожно комкая носовой платок, она побежала по коридору и исчезла за дверью с табличкой «WC».
Девицы в креслах задвигались и выжидательно уставились на секретаря. Та опять ткнула синим когтем в кнопку.
– Вениамин Михайлович, запускать?
– Давай Романову! – гаркнул динамик.
– Заходи, – кивнула мне дама.
– Но она только что пришла, – пискнула одна из девочек, – а я с утра сижу!
– И на ночь останешься, – отрезала секретарша. – Господин Селезнев сам решает, с кем ему говорить!
Я вошла в просторный кабинет, стены которого были сплошь увешаны фотографиями и афишами.
– Вы тоже на роль шлюхи? – осведомился мужик лет тридцати пяти в очень мятой светлой рубашке.
– Я…
– Ну наконец-то, – вздохнул парень и вышел из-за стола. Он подошел ко мне и удовлетворенно заявил: – Хоть одна нормальная появилась. Девки прямо с ума сошли, натянут майки, сиськи вперед, трусов нет… Обалдеть! Имя!
– Чье?
– Ваше.
– Евлампия.
– Класс! – взвизгнул администратор. – Прикол! Врешь!
– Ей-богу, Евлампия, сокращенно Лампа.
– Офигеть, – продолжал восхищаться Вениамин Михайлович, – ну-ка, пройдись!
– Зачем?
– Давай, давай, от окошка к двери.
Я удивилась, но послушно выполнила приказ.
– Так, – потер руки Вениамин, – самое то! Где играешь?
– Нигде.
– Ага. Что закончила?
– Московскую консерваторию.
– Абзац, – радовался мужик, – ну при чем тут консерватория?
Я пожала плечами:
– Мама захотела, чтобы дочка умела играть на арфе.
– Ладушки, – обрадовался Веня, – значит, так. Ты мне, голуба, подходишь на все сто, только не на роль шлюхи. Есть там одна очень симпатичная особа,